"Глеб Горышин. Рассказ и стихи (Есть по Чуйскому тракту дорога...) " - читать интересную книгу автора

знал, что мое заурядное лицо не может всерьез выразить неутешность и сложную
скорбь. Я никогда не читал произведений Фукидида. Но мне было все равно.
Иван пел старую шоферскую песню:

Есть по Чуйскому тракту дорога,
Много ездит по ней шоферов.
Но средь них был отчаянный шофер,
Звали Колька его Снегирев...

Женщина сидела, и было заметно, что она не хочет, не может противиться
Иванову пению. Ее блестящие глаза стали больше, глубже, темнее.
Я сказал:
- Ну, мне пора. Надо проверить капканы. Может, соболь попался. Или
росомаха.
Иван перестал петь, пошевелил бровями и сказал:
- Да. Проверь. Горностай мог тоже попасть. Или рысь.
Я ни разу не взглянул на Екатерину Петровну, пока надевал ватник и брал
ружье. Я только слышал, как она сказала:
- Вы возвращайтесь поскорее. Пожалуйста.
Все они так говорят. Хватит с меня.
Я ушел и хлопнул дверью немного громче, чем надо. Это вышло нехорошо.
Не надо хлопать дверью. Не надо...
Падал теплый снежок, шарахались где-то далеко пучки света фар. И
тайга... Что за дело тайге до наших "семерочек". Я слышал, как тайга гудит
от своей силы, от спокойствия прожитого достойно дня, от радости идущей
предвесенней ночи.
Столбики белели, топорщились над обрывом редким гребнем. Я дошел до
старого кедра у самого тракта... Надо было идти ночевать к соседу. И хватит.
Но почему она сказала, чтобы я возвращался? Что ей от меня надо, этой рыжей
Катюхе? Ей нужен Иван. Не я... У Ивана в Киеве была баба. Ее тело
отблескивало, как весло...
Окошко в нашем доме все светилось. Я глядел и боялся: вот потухнет...
Я так сильно боялся за огонек в окне, что не заметил Ивана. Он стоял у
меня за спиной, искрил сигаретой.
- Ну, как твои капканы, старик? - спросил он меня.
Я во все глаза смотрел на Ивана. Никогда еще я так сильно не чувствовал
нашу связь с ним, наше мужское единство, но в то же время и рознь. Стоял на
тракте мой друг, мой братишка Иван, я любил его, он пришел ко мне в тайгу из
своего законного счастья. Но я мог и возненавидеть его.
- Мои-то ладно. А как твои?
- Иди проверь ты. Мне что-то не хочется.
Я было пошел, но сдержал себя. Мне это не нужно. Иван пусть песенки
поет, а мне хорошо в тайге. Я зайца убил... Не нужно мне ничье великодушие.
Им нужен Иван - и пусть. А я в тайге...
- У Петра переночую, - сказал я.
- Ладно. Давай по-быстрому. Ты рыжей больше понравился. Валяй.
Я бы мог ударить Ивана, но так велика была моя ненависть к нему, что я
подумал: "Ладно". И шагнул на нашу с Иваном тропу. Мы пролопатили, пробили
ее от дома до тракта.
- ...Где же ваши соболи? - спросила радиоженщина, когда я вошел в