"Яна Горшкова. Не повод для войны ("Дневники Рамборг" #2) " - читать интересную книгу автора

Блаэр'та т'хасса!

***********************************************************************

Хэлгэ лэт Аэт'глатт, наследник Рассвета. Хайга.

Сколько помнил себя сын Рассвета, он всегда просыпался на заре, и
никакого значения не имело, спал ли он всю ночь или же едва успел прильнуть
щекой к подушке. Стоило восходящему солнцу едва мазнуть по небесному полотну
первым лучом - и сон бежал от племянника Леадарна, словно заяц-подранок от
гончей. Незыблемое правило это сопровождало Хэлгэ из года в год, но оно не
было бы правилом, если б не одно-единственное из него исключение. А именно -
Рамборг. Одна лишь Звездносияющая ведает, как же нетерпеливая и
непредсказуемая полукровка умудрялась за столь короткое время так выматывать
отнюдь не считавшего себя таким уж слабаком Хэлгэ, но факт оставался
фактом - после нескольких часов в ее не всегда безопасных объятиях
Рассветный дрых, словно бревно, и чтоб разбудить его, каких-то там солнечных
лучей было явно маловато.
Когда этакий конфуз приключился с ним в первый раз, в ответ на его
честное недоумение полукровка с язвительным хохотком высказала
предположение:
- А может быть, все проще? В моем обществе ты чувствуешь себя столь
безопасно, что можешь позволить себе мирно сопеть, подобно невинному
младенцу?
Не успела Рамборг смахнуть из уголка глаза слезинку деланного умиления,
как разобиженный Хэлгэ немедленно доказал ей, что сравнение его с невинным
младенцем было, по меньшей мере, неуместным. Впрочем, непохоже было, что она
против. Так что такое нарушение многолетнего правила оказалось весьма
приятным, а в привычку перерасти просто не могло, ибо на памяти Хэлгэ этих
неправильных пробуждений случилось всего три. Нынешнее должно было оказаться
четвертым. Но на этот раз все было иначе.
Рассветного разозлил и озадачил сон. Мутный какой-то, вроде бы и не
кошмар, а приятным тоже не назовешь. Хэлгэ снилось, что он - коврик. Ну да,
самый обычный коврик, из тех, какими застилают пол перед камином. Расцветка,
впрочем, была довольно странной - во сне коврик-Хэлгэ стал почему-то белым и
пушистым, что весьма его раздражало. Но особенно снежного эльфа нервировала
бахрома. Сидхэ снилось, что кто-то так и норовит повыдергивать из нее нитки,
теребит и дергает край, а прекратить безобразие он никак не мог. Но проблемы
с бахромой меркли по сравнению с тем, что об него, пушистого и белого,
внаглую точила когти черная кошка, сопровождая свои преступные действия
довольно-таки мерзкими воплями. В какой-то момент когти вонзились особенно
глубоко, а визгливый мяв вдруг сложился в разъяренное:
- В мечи!!!
Хэлгэ подскочил с места, как был, отбрасывая в сторону назойливую
когтистую помеху и нашаривая рукоять меча. И все это - еще не успев глаза
открыть. А вот когда открыл...
Нет, реакция полукровку не подвела - в полете она извернулась и на
песок упала, словно настоящая кошка, на четыре лапы, чтоб тут же откатиться
и вскочить. Взъерошенная и злая, она стояла, чуть сгорбившись, и сверлила
его яростным взглядом.