"Яна Горшкова. Не повод для войны ("Дневники Рамборг" #2) " - читать интересную книгу автора

от росы песке, я прошлепала к озеру, на ходу растирая озябшие бедра.
Все-таки одна лишь нижняя рубаха - несколько смелое одеяние для вот такой
утренней прогулки. Месяц Багрянца, хоть и радовал нас нынче непривычным
теплом, но все-таки оставался вторым месяцем осени, и до середины его
оставалось совсем немного. Чуть подумав, я решила сперва раздуть огонь, а уж
потом идти умываться, курить и оправляться.
Над озером стелился туман, причудливо сплетаясь с дымом от нашего
костра. Тишина была такая, что казалось, ее можно брать горстями и пить,
словно сладкую лесную воду. Тихонько поплескавшись на мелководье, я
растерлась полотенцем, покопалась в своих седельных сумках и достала
парадную гвардейскую форму. Проклятое посольство я встречу уже сегодня, а
товар надобно показывать лицом, ничего не поделаешь. Вот и пришлось тащить с
собой целый комод одежек на все случаи жизни. Впрочем, надевать все это
офицерское великолепия я покамест погодила - дождусь Хэлгэ, пусть поможет.
Ограничилась бельем и рубахой, да на плечи набросила аст'алхэ. Остальные
детали туалета украсили ветви. Пусть отвисятся.
Ну вот. Теперь, когда костер уверенно горел, а оба котелка над ним -
мелодично булькали, собираясь закипать, можно было поудобней устроиться с
трубкой на бревне и, прихлебывая свежую эпэссу, погрузиться в созерцание
дивной прелести осеннего пейзажа и истинного его украшения - вдохновенно
сопящего снежного эльфа. Тем более, что любоваться оставалось недолго - едва
лишь чувствительных ноздрей Хэлгэ коснется запах упревающего в котле брикета
полевого пайка, он моментально проснется. Проверено не просто годами -
десятилетиями. В этом отношении мой снежный сидхэ ничем не отличается от
прочих наших братьев-по-мечу - на запах еды они подтягиваются к месту
раздачи мгновенно. Вероятно, это еще одна из чисто мужских особенностей,
которые я не в состоянии понять просто в силу принадлежности к иному полу.
Я вздохнула умиленно и наклонилась, чтоб поворошить прогорающий хворост
и подложить в костер еще, но когда уже распрямлялась...
Знаете, это осознаешь внезапно, как-то вдруг, и, словно дурочка,
радуешься вновь открытому умению, какое-то время считая его то ли даром
Звездносияющей, то ли великой удачей, то ли - ах, кто из нас не подвержен
гордыне! - знаком своей избранности. И лишь потом приходит понимание -
никакой это не дар и не исключительная способность, а всего лишь годами
враставшая в плоть и кровь привычка, наконец-то тобой осознанная. Илоэр, в
бытность нашу товарищами в порубежной страже, именовал сию особенность
"вниманием к мелочам". Бывает, что одной лишь веточки, сломленной под
неправильным углом, достаточно, чтоб выйти на верный след. И через какое-то
время взгляд сам цепляется за такие вот незначительные неправильности, и нет
в том никаких чудесных способностей, а всего лишь опыт и привычка. Это как
поймать верный конец нити, дернуть его правильно - и спутанный неопрятный
клубок случайностей, неясных ощущений и предчувствий разворачивается сам
собой.
Место нашего лагеря выглядело абсолютно спокойно, невинно и мирно, но
неправильность уже сидела во мне, словно заноза под ногтем, и теперь надо
было ее найти, эту деталь - и все станет ясно. Точнее, не найти даже, а
осознать. Я уже смотрю, но покамест не вижу...
Увидела.
Сумка Хэлгэ, которую он вчера не удосужился даже застегнуть, лежала на
том же месте, где он ее оставил - но лежала неправильно.