"Валерий Горшков. Кобра" - читать интересную книгу автора

- Да. Говорили. - Я наконец отыскал валяющийся возле аквариума с
рыбками серый немнущийся костюм, в котором обычно ходил на работу, и
ужаснулся, констатируя его полную непригодность к носке, по крайней мере, до
тщательной чистки и утюжки.
Надо будет, уходя, оставить записку Марии Ивановне, соседке с верхнего
этажа, за небольшую плату выполняющей по совместительству с обязанностями
консьержки подъезда еще и работу моей домработницы. Добродушная бодрая
старушенция с лихвой компенсировала патологический недостаток заботливой
женской руки в моей трехкомнатной холостяцкой квартире. Она кормила рыбок в
аквариуме, стирала почти всю мою одежду, кроме нижнего белья - его я
принципиально забрасывал в машинку лично, - дважды в неделю проводила легкую
уборку; а по специальному заказу, когда после очередной удачной поездки в
Штаты я вечером оттягивался с друзьями дома, готовила поразительно вкусный
ужин. Я ценил помощь Марии Ивановны и, когда мы рассчитывались за хлопоты,
не раз замечал приятное смущение в ее добрых глазах, которым так и не
суждено было взглянуть на своего собственного ребенка. Зная об этом, в
приступах добродушия я иногда даже называл соседку "мамулей", и ей это
доставляло явное, хоть и старательно скрываемое, удовольствие.
- Вот я и хотел переговорить с тобой, Деник, относительно твоих новых
обязанностей, - мурлыкающий в трубке голос Моисевича снова отвердел. -
Грядут кардинальные изменения во всей структуре распределения обязанностей в
фирме, так что тебе, как одному из самых ценных моих помощников, нужно
обязательно с ними ознакомиться. Надеюсь, ты по достоинству оценишь мое
предложение. Ну, не стану тебя отвлекать. Жду.
- Буду через час, босс, - буркнул я в трубку, мысленно прикидывая
сразу, какую каверзу приготовил мне хитрый еврей и что, черт побери,
напялить на себя вместо костюма.
К вещам, по определению, неудобным, официальным, я всегда относился
как. к ортопедическим сапогам. Или колодкам каторжника, вынужденного в них
ходить по велению судьбы. Вернувшись из клуба или офиса, я частенько бросал
смокинг и белую рубашку куда-нибудь в угол, с глаз долой, во всем полагаясь
исключительно на способности Марии Ивановны приводить замученные дорогие
"стойки" и брюки в подобающий их номинальной стоимости вид. В душе я все эти
не естественные для человека, сковывающие движения одежды и скрипучую
сверкающую обувь ненавидел так же искренне, как манную кашу в сопливом
детстве.
Слава богу, в шкафу, среди кучи шмотья на вешалках, нашелся сносно
выглядящий пиджачок цвета "соль с перцем" и терпимые черные брюки. Я наскоро
сползал в душ, покричал там пару минут, обливая себя то теплой, то ледяной
водой, не доверяясь только зубной пасте, сжевал две таблетки антиполицая. На
кухне, с тоской покосившись на банку с пивом, одним залпом выпил все остатки
черного кофе из кофеварки. Есть не стал. С похмелья меня воротит от одного
только вида пищи. Кажется, я готов. Один щелчок зажигалкой, выдох - и можно
закрывать за собой стальную дверь квартиры.
Еще через две минуты я уже выруливал из дворовой арки на шумящую
потоком машин улицу, сидя за рулем своей гордости - зеленого, с
перламутровым отливом, красавца "БМВ-650" с кузовом "купе" и салоном,
отделанным под кожу и дерево. Несмотря на то, что тачка была европейская, я
привез ее из Нью-Йорка, где, по клятвенным заверениям американских
поставщиков, еще год назад на ней рассекал по Бродвею с девочками не кто