"Валерий Горшков. Хищники ("По прозвищу Ворон" #2) " - читать интересную книгу автора

другой стала шарить в воздухе, тщетно ища опоры. Для большей убедительности
Гоча дотянулся до висевшей на стуле кожаной куртки и достал из ее
внутреннего кармана нож-выкидушку. Щелкнув кнопкой, он поднес выскочивший
клинок к самому глазу своей любовницы.
- Поняла, сука? - проскрежетал Гоча.
- Поняла... Поняла... Отпусти! - простонала хозяйка квартиры.
Гоча, разумеется, не мог знать о том, что час назад некий наркоман,
чувствуя приближение ломки, приплелся в расположенное неподалеку РУВД и
потребовал встречи со знакомым опером. "Я насчет Махарадзе", - пробормотал
наркоман, облизывая пересохшие губы. "Если врешь - посажу", - деловито
отозвался опер, открывая сейф. На столе перед агентом появились несколько
крохотных бумажных пакетиков с разовой дозой героина. Через пару минут опер
вытолкал осведомителя в коридор и по внутренней связи вызвал начальника
РУВД. Еще через пятнадцать минут на столе у исполняющего обязанности
командира СОБРа капитана Ганикова зазвонил телефон...
В пристанище Махарадзе тем временем наступило наружное спокойствие.
Проголодавшийся от любовных упражнений постоялец потребовал еды, и хозяйка
жарила на кухне отбивные. Гоча в халате валялся на неубранной постели и вяло
перелистывал какой-то старый юмористический журнал. Телевизор после всей
услышанной по нему лжи Гоча возненавидел. "А может, хата и вправду не
засвечена? - размышлял Гоча, понемногу успокаиваясь. - Нет, дергаться пока
нельзя, пускай уляжется эта пурга". "Братки" тем временем тоже обсуждали,
что им делать с кавказцем. Терять полезного человека им не хотелось, но и
дружить с Гочей теперь стало опасно. Можно было через несколько дней вывезти
его из города и запретить приезжать в Питер до лучших времен, а можно было
просто грохнуть. Наиболее радикальным вариантом было грохнуть Гочу вместе с
двумя проживавшими в квартире бабами. У каждого из трех вариантов имелись
свои горячие сторонники, однако все обсуждение потеряло смысл, когда в
квартире, где Гоча Махарадзе с аппетитом трескал отбивные, неожиданно
раздался звонок в дверь. Гоча мгновенно вскочил, едва не подавившись
непрожеванным куском, и нервно обратился к хозяйке:
- Ждешь кого-нибудь, да?
Та испуганно посмотрела на постояльца и отрицательно покачала головой.
Гоча выглянул в окно. Внизу расстилался просторный двор, типичный для
питерских спальных районов. Асфальт подъездной дорожки, пересекавшей двор,
подсох после недавнего дождя, и на этом подсохшем асфальте Гоче бросились в
глаза влажные следы шин и тяжелых спецназовских ботинок - капитану Ганикову
так не терпелось добраться до убийцы его начальника и друга, что он приказал
водителям подъехать к самому дому, пренебрегая маскировкой. Махарадзе припал
ухом к двери. Слух у него был острый, как у зверя: в коридоре он различил
шарканье ног и, кажется, дыхание людей. Гоча кивком направил хозяйку к
двери.
- Кто там? - испуганно спросила женщина.
- Вам ценная бандероль, - сообщил из-за двери подчеркнуто спокойный
женский голос.
Гоча сложил руки в виде креста.
- Не нужна нам никакая бандероль, - дрожащим от страха голосом
отозвалась хозяйка. - Уходите.
В этот момент в коридоре захрипела чья-то рация, и последние сомнения у
Гочи исчезли. Он залез рукой в карман куртки, вытащил из него пистолет и