"Валерий Горшков. Хищники ("По прозвищу Ворон" #2) " - читать интересную книгу автора

за ними подглядывает, и это его несказанно возбуждало. Растянувшись на
постели, он нащупал на тумбочке пачку "Парламента" и пепельницу, закурил и
попросил подругу:
- Слюшай, включи телевизор, пажалуйста.
Женщина поднялась - при этом Гоча не без удовольствия оглядел ее пышные
бедра, - щелкнула кнопкой и вновь вернулась в постель. На экране появилось
название передачи: "Криминальная хроника".
- Ну-ну, - весело хрюкнул Гоча, - давай-давай, посмотрим ментовские
новости.
Однако то, что он услышал через минуту, заставило его оцепенеть и
выронить изо рта сигарету прямо на одеяло. "Сегодня при попытке задержания
особо опасного рецидивиста Махарадзе в ночном клубе "Зевс" погиб майор
милиции, командир специального отряда быстрого реагирования Владимир
Безукладников... Милиционеры клянутся в кратчайшие сроки найти и обезвредить
бандита... Перекрыты все выезды из города, введен усиленный режим
патрулирования..."
- Ва! Зачэм так гаваришь, слюшай! - завопил Гоча, хлопнув себя ладонью
по лбу. - Меня там даже близко нэ было! Что они мне шьют, слюшай!
Гоча понимал, чем пахнет обвинение в убийстве командира СОБРа. Пахло
оно смертью при попытке сопротивления в момент задержания - других вариантов
не было. Подруга Гочи, видимо, тоже это поняла.
- Ну ты и влип, дружок! Уматывать тебе надо! - усмехнулась она,
поднимая с одеяла сигарету.
Не обратив внимания на ее слова, Гоча вскочил с кровати, бросился к
телефону и стал лихорадочно набирать номер.
- Ты телевизор смотришь?! - заорал он в трубку. - Слюшай, что за
беспредел? Это нэ я его убил, меня там и близко нэ было! Слюшай, спасай, да?
До затуманенного страхом сознания Гочи с трудом доходили слова
собеседника: "Сиди и не дергайся, если выползешь на улицу, тебя с твоей
кавказской рожей сразу сцапают. Хата не засвечена, так что не бзди".
- Как нэ засвечена? Откуда знаешь, что нэ засвечена?! - заголосил Гоча,
но собеседник уже повесил трубку. Обхватив руками голову, Гоча завыл, сидя
на кровати и раскачиваясь из стороны в сторону. Его переполняла горькая
обида на людскую несправедливость. Его подруга тем временем лихорадочно
одевалась.
- Ты куда? - простонал Гоча.
- Мы уезжаем, - резко ответила женщина, ударила кулаком в дверь комнаты
дочери и раздраженно крикнула: - Собирайся, быстро!
Гоча молниеносно вскочил с тахты, метнулся к двери дочкиной комнаты,
схватил высунувшуюся было девочку всей пятерней за лицо и втолкнул ее
обратно в комнату. Затем вцепился в волосы хозяйке квартиры и, пригибая
женщину к полу, процедил:
- Как с Гочей трахаться, как гулять на его деньги - это пажалуйста, а
как паленым запахло, сразу сдернуть хочэшь? Нэт, дарагая, нэ выйдет! Я
выходить нэ могу, мне кто-то должен продукты носить, кто-то от меня "на
стрелки" должен ходить... Будешь жить здесь и делать, что скажу. И девчонка
пусть дома сидит - если ты настучишь на меня или уйдешь и нэ вернешься, я ее
зарэжу. То есть сначала трахну, а потом зарэжу. Поняла? - рявкнул Гоча,
пригнув за волосы голову хозяйки к полу с такой силой, что женщина
неестественно выгнулась и, одной рукой держась за руку своего мучителя,