"Игорь Горностаев. Гена Ом (пародия на 'Геном') " - читать интересную книгу автора

порубать не удалось. "Глядь - и пост закрыт", - размечтался Геннадий. Увы.
На "Зеркале" нельзя было порубать, а вот как работать - без проблем!
Впрочем, как и везде. Гена Ом повторил мысль в сильно усеченном виде,
заменив к тому же Г на Б.
Слава Спецу, первому и неделимому, пост номер один оказался устроен
великолепно. Около двери стоял манекен в полицейской форме. Ом подошел к
лжементу, отвесил хороший подзатыльник. Сработала встроенная автоматика, и
из стены выдвинулся гимнастический помост. Геннадий довольно хмыкнул и встал
в капитанский мостик. Для лучшего ментального соития с кораблем надо, чтобы
кровь прилила к месту соединения - голове. Ну, природу же не обманешь.
Корабль нетерпеливо ждал. Наконец, когда все дошло до кондиции, Гена Ом
подошел к приборной консоли и засунул голову в бардачок, почувствовал, как с
него сдирают кожу, и стал кораблем.
А корабль стал, соответственно, Геннадием Омом.
Штука была в том, что космические корабли могли ментально переселяться
только в одного человека во Вселенной - Гену Ома. Потому и любили. И пока
Гена тащился от возможностей механизмов, корабль в человеческом теле
наслаждался свободой.
Он пел. Он махал руками. Он стучала ногами в такт пению. Он чесался. Он
трогал руками все, до чего можно дотянуться, не вытаскивая голову из
бардачка. Он щипал себя. Он высовывал язык и касался им уже чуть шершавой
щеки и носа. Он чувствовал вкус пота на языке. Он облизывал зубы. Он нюхал
воздух, втягивая его полной грудью. Он пытался описаться и обкакаться, но у
него ничего не вышло. (Гена знал за собой такой недостаток и предпринял
необходимые меры.) Вот она, свобода!
А Гена Ом пользовался возможностями, предоставляемыми "Зеркалом":
сканировал пространство ближайшего космоса. На космодроме готовился к старту
линкор класса Гаврош "Степан Кайманов-Разин". К месту его выхода на орбиту
торопился тягач "Пугачева Аллушка". В углу космодрома, рядом с ограждением
торопливо чинили "Белый замок" - прогулочную яхту, которая сильно погорела и
покрылась сплошной черной копотью. К планете подлетал корабль с труппой
американского театра "Михаил Чехов" - так они сообщили оператору. По нелепой
и тупой шутке судьбы, зафрахтованный ими корабль назывался "Антон Павлович
Чехов". На геостационаре зависли крейсер "Слава империи" и адмиральский шлюп
"Джон Д. Сильвер". Капитан крейсера в эфире оправдывался за слабые амперы в
кормовых кулевринах. Комендант космопорта, старый тертый космический дракон,
к которому еще в молодости прилипла кличка "Все-взвешу", крыл виновного
матом за разлитую цистерну. Слава Спецу, всего-то с краской, а не горючкой.
Сам Все-взвешу виноват. Не будет больше разрешать рулить самостоятельно -
ученику. Как слышалось из тирады, тот на радостях пустил в кабину погрузчика
кучу знакомых (благо кабина большая) и кто крутанул руль - теперь не
дознаешься.
Да, жизнь в космосе кипела. Но для первого раза - достаточно.
Ом с трудом вытащил голову. Все как обычно. Все тело - болит. Как будто
его били. Язык - ноет и даже, кажется, распух. Ноги - трясутся, как после
сильнейшей физиологической нагрузки.
Надо пойти, подкрепиться. И заодно - нанять команду. Доктор, скорее
всего, уже есть. Но надо искать других!
И Гена Ом отправился в таверну "Нуль-Т". Конечно, он знал, что эта
дыра, что она денег жрет немеряно. Что там не удобно. Что два раза, в