"Игорь Горностаев. Гена Ом (пародия на 'Геном') " - читать интересную книгу автора

пустовала.
- Ты кто? - осторожно спросил Гена.
- Я?! - удивился бочкосиделец и глубоко задумался. - Я доктор!
Воспоминания так обрадовали потомка Эскулапа и Гиппократа (а может еще
и Асклепия?), что он спрыгнул с бочки, припал на плечо капитана и
разрыдался. Потом оторвался от плеча, поинтересовался:
- Это жилетка?
Сам себе ответил:
- Без разницы! - и продолжил бурное слезовыделение. При этом колба в
опущенной руке покачивалась явно угрожающе.
- А как тебя зовут, доктор?
Но доктор отвечать на вопрос отказывался: делал вид, что не слышит.
Презрев приличия, Геннадий пошарил у пьяного по карманам, и вытащил у
рыдающего на плече здоровяка удостоверение. Оказывается, что это был доктор
лингвистического и вордоплетского синталогического института. В графе "тема
диссертации" значилось: "Лука Мудищев". В графе "тема диплома" - "Остров
сокровищ". В графе "специализация" - "Великий комбинатор". Остальные графы -
в том числе имя и прозвище, оказались пусты. Сказать, что девственно -
нельзя, поскольку весь документ был чем-то испачкан. Будто услышав немой
вопрос, доктор перестал рыдать на секунду и совершенно трезвым голосом
сообщил:
- "Хенесси" забрызгал. А год - девяносто третий.
Затем вернулся к прерванному занятию. "Не на того напал", - злорадно
подумал Геннадий Ом и тихонько запел:

"А я тебя, хоть каплю, но люблю"

Доктор замер, и, не в силах противится, подхватил дуэтом:

"Не смея думать, что она взаимна.... А-а!
Ударив первой каплей по стеклу мне по окну -
Дождь с неба бурным водопадом ринул... У-ул!"

Капитан спрятал так и не раскуренную сигару в карман, подхватил доктора
лингвистического института под локоток и потащил в глубь корабля в поисках
каюты литературного интеллектуала, не забывая напевать:

"Мне все равно, с кем ты, сейчас, малыш...
Хотя б он был русоволосым неграм... А-а!
Стекает дождь по водостокам с крыш, стекает с крыш,
И думает, что был на крыше первым. Ы- ым."

И с таким чувством, с такой внутренней болью вытягивал Гена последние
гласные, что не удержался и сам пустил слезку. Благо это все случилось уже
на входе в каюту, когда до кровати оставалось два шага. Так что доктор
оказался уложен на место путем броска через бедро и там мгновенно захрапел,
а капитан с чувством человека, раздавшего карты для игры в преферанс трем
товарищам, бросился искать клозет, при взгляде в упор оказавшийся гальюном.
Проверив, как оно все тут работает, и оставшись довольным перистальтикой, Ом
двинул в сторону рубки. К сожалению, камбуз не функционировал, и в рубке