"Максим Горький. О первой любви (Советский рассказ двадцатых годов)" - читать интересную книгу автора

Очень странная девушка - кто может сердиться на нее?
Бородатый мужчина, сидя на кровати, свертывал папиросу, Я спросил,
указав глазами на него:
- Это - отец или брат?
- Муж! - убежденно ответил он.
- А - что? - смеясь, спросила она.
Подумав, рассматривая ее, я сказал!
- Извините!
В таком лаконическом тоне беседа и продолжалась минут пять, но я
чувствовал себя способным неподвижно сидеть в этом подвале пять часов,
дней, лет, глядя на узкое овальное личико дамы и в ее ласковые глаза.
Нижняя губа маленького рта ее была толще верхней, точно припухла; густые
волосы каштанового цвета коротко обрезаны и лежат на голове пышной шапкой,
осыпая локонами розовые уши и нежно-румяные девичьи щеки. Очень красивы
руки ее, - когда она стояла в двери, держась за косяки, я видел их голыми
до плеча. Одета она как-то особенно просто, в белую кофточку с широкими
рукавами в кружевах и в белую же, ловко сшитую юбку. Но самое
замечательное в ней - ее синеватые глаза; они лучатся так весело, ласково,
с таким дружеским любопытством. И - это несомненно! - она улыбается той
самой улыбкой, которая совершенно необходима сердцу человека двадцати лет
от роду, - сердцу, обиженному грубостью жизни.
- Сейчас хлынет дождь, - сообщил ее муж, окуривая бороду свою дымом
папиросы.
Я взглянул в окно: на безоблачном небе разгорались звезды.
Тогда я понял, что мешаю этому человеку, и ушел в настроении тихой
радости, как после встречи с тем, что давно уже и тайно от себя искал.
Всю ночь ходил по полю, бережно любуясь ласковым сиянием синеватых
глаз, и на рассвете был непоколебимо убежден, что эта маленькая дама -
совершенно неподходящая супруга для бородатого увальня с добрыми глазами
сытого кота. Мне даже жалко стало ее - бедная! Жить с человеком, у
которого в бороде прячутся хлебные крошки...
А на другой день мы катались по мутной Оке, под крутым берегом из
широких пластов разноцветных мергелей. День был самый лучший от сотворения
мира, изумительно сверкало солнце в празднично ярком небе, над рекою
носился запах созревшей земляники, все люди вспомнили, что они
действительно прекрасные люди, и это насытило меня веселой любовью к ним.
Даже муж дамы моего сердца оказался замечательным человеком: он сел не
в ту лодку, где сидела его жена и где " был гребцом, весь день он вел себя
идеально умно, - сначала рассказал всем страшно много интересного о
старике Гладстоне, а потом выпил крынку превосходного молока, лег под куст
и вплоть до вечера спал спокойным сном ребенка.
Разумеется, наша лодка приехала первой на место пикника, и, когда я на
руках выносил мою даму с лодки, она сказала:
- Какой вы силач!
Я чувствовал себя в состоянии опрокинуть любую колокольню города и
сообщил даме, что могу нести ее на руках до города - семь верст [Вероятно
- не донес бы.]. Она тихонько засмеялась, обласкав меня взглядом, весь
день передо мною сияли ее глаза, и, конечно, я убедился, что они сияют
только для меня.
Дальше всё пошло с быстротой, вполне естественной для женщины, которая