"М.Горький. Жизнь Клима Самгина. Часть 4." - читать интересную книгу автора

- Небрежничала я с ним, - стонала она. - Уставала от его тревог. Володя -
как же это? Что же мне осталось?
Голос ее звучал все крепче, в нем слышалось нарастание ярости. Без шляпы
на голове, лицо ее, осыпанное волосами, стало маленьким и жалким, влажные
глаза тоже стали меньше.
- Не любил он себя, - слышал Самгин. - А людей - всех, как нянька. Всех
понимал. Стыдился за всех. Шутом себя делал, только бы не догадывались,
что он все понимает...
Макаров взял Алину за плечи.
- Ну - довольно! Перестань. Здесь шума не любят.
- Молчи, ты! - крикнула она, расстегивая воротник блузы, разрывая какие-то
тесемки.
- Полиция просит убрать тело скорее. Хоронить будем в Москве?
- Ни за что! - яростно вскричала женщина. - Здесь. И сама останусь здесь.
Навсегда. Будь она проклята, Москва, и вы, все!
Дуняша положила руку Лютова на грудь его, но рука снова сползла и палец
коснулся паркета. Упрямство мертвой руки не понравилось Самгину, даже
заставило его вздрогнуть. Макаров молча оттеснил Алину в угол комнаты,
ударом ноги открыл там дверь, сказал Дуняше:
"Иди к ней!" - и обратился к Самгину:
- Последи, чтоб женщины не делали глупостей, я, на полчаса, в полицию.
Пожав плечами, Самгин вслед за ним вышел в сад, сел на чугунную скамью,
вынул папиросу. К нему тотчас же подошел толстый человек в цилиндре,
похожий на берлинского извозчика, он объявил себя агентом "Бюро похоронных
процессий".
"Как это все не нужно: Лютов, Дуняша, Макаров... - думал Самгин,
отмахиваясь от агента. - До смешного тесно на земле. И однообразны пути
людей".
Закурил. Посмотрел на часы, - до поезда в Париж с лишком два часа. Тусклый
кружок луны наливался светом, туман над озером тоже светлел, с гор ползли
облака, за ними влачились тени. В двух точках города звучала музыка, в
одной особенно выделялся корнет-а-пистон, в другой - виолончель. Музыка не
помогала Самгину найти в памяти своей печальный афоризм, приличный случаю,
и ощущение пустоты усиливалось от этого. Все-таки он вспомнил, что, когда
умирал Спивак и над трубой флигеля струился гретый воздух, Варвара,
заметив это едва уловимое глазом колебание прозрачности, заставила его
почувствовать тоже что-то неуловимое словами. Пред глазами плавало серое
лицо, с кривенькой усмешкой тонких, темных губ, указательный палец,
касавшийся пола. Быстро, одна за другою, вспоминались встречи с Лютовым,
беспокойные глаза его, игривые, двусмысленные фразы. Что скрывалось за
всем этим? Неужели Алина сказала правду: "Стыдился за всех, шутом себя
делал, чтоб не догадались, что он все понимает"? Вспомнилась печальная
шутка Питера Альтенберга: "Так же, как хорошая книга, прочитанная до
последней строки, - человек иногда разрешает понять его только после
смерти".
Вышла Дуняша, мигая оплаканными глазами, посмотрела на Самгина, села
рядом, говоря вполголоса:
- Выгнала. Ой, боюсь я за нее! Что она будет делать? Володя был для нее
отцом и другом...
- А - Макаров любовником? - спросил Самгин, вставая.