"М.Горький. Жизнь Клима Самгина. Часть 3." - читать интересную книгу автора

бить! Это мне известно. На горе святого Николая, когда мы Шипку защищали,
турки делали много нам вреда лёдом. Постой! Зачем бочку зря кладешь? В нее
надо набить всякой дряни. Лаврушка, беги сюда!
Клим сообразил, что командует медник, - он лудил кастрюли, самовары и
дважды являлся жаловаться на Анфимьевну, которая обсчитывала его. Он -
тощий, костлявый, с кусочками черных зубов во рту под седыми усами.
Болтлив и глуп. А Лаврушка - его ученик и приемыш. Он жил на побегушках у
акушерки, квартировавшей раньше в доме Варвары. Озорной мальчишка. Любил
петь: "Что ты, суженец, не весел". А надо было петь - сундженец,
сундженский казак.
Закурив папиросу, отдаваясь во власть автоматических мелких мыслей, Самгин
слышал:
- И стрелять будешь, дед?
- Стрелять я - не вижу ни хрена! Меня вот в бочку сунуть, тогда пуля бочку
не пробьет.
Медник неприятно напомнил старого каменщика, который подбадривал силача
Мишу или Митю ломать стену. По другой стороне улицы прошли двое - студент
и еще кто-то; студент довольно громко говорил:
- Вы, товарищ Яков, напрасно гуляете один, без охраны.
Шум работы приостановился; было видно, что строители баррикады сбились в
тесную кучу, и затем, в тишине, раздался голос Пояркова:
- Окажетесь в ловушке. На случай отступления надо иметь сквозные хода
дворами. Разберите заборы...
- Правильно, - крикнул медник.
Самгин чувствовал, что у него мерзнут ноги и надо идти домой, но хотелось
слышать, что еще скажет Поярков.
"Но - чего ради действуют проклятые старички? Тоже, в своем роде,
Кропоткины и Толстые..."
Это уподобление так смутило его, что он даже кашлянул, точно поперхнувшись
пылью, но затем вспомнил еще старика - историка Козлова. Он понимал, что
на его глазах идея революции воплощается в реальные формы, что, может
быть, завтра же, под окнами его комнаты, люди начнут убивать друг друга,
но он все-таки не хотел верить в это, не мог допустить этого. Разум его
упрямо цеплялся за незначительное, смешное, за все, что придавало ночной
работе на смерть характер спектакля любителей драматического искусства.
Сравнение показалось ему очень метким и даже несколько ободрило его. Он
знал, как делают революции, читал об этом. Происходившее не напоминало
прочитанного о революциях в Париже, Дрездене. Здесь люди играючи
отгораживаются от чего-то, чего, вероятно, не будет. А если будет - придут
солдаты, полсотни солдат, и расшвыряют всю эту детскую постройку. В таких
полугневных, полупрезрительных мыслях Самгин подошел, заглянул во двор, -
дверь сарая над погребом тоже была открыта, перед нею стояла, точно
колокол, Анфимьевна с фонарем в руке и говорила:
- Диван - берите, и матрац - можно, а кадки - не дам! Сундук тоже можно,
он железом обит.
Самгин зачем-то снял шапку, подошел к домоправительнице и спросил:'
- Что это вы делаете?
Спросил он не так строго, как хотелось; Анфимьевна, подняв фонарь,
осветила лицо его, говоря:
- Выбираем ненужное, - на баррикаду нашу, - сказала она просто, как о деле