"М.Горький. Жизнь Клима Самгина (Сорок лет): Повесть. Часть первая." - читать интересную книгу автора

подчеркнуло его.
- Клим? - переспрашивали знакомые, рассматривая мальчика особенно
внимательно и как бы догадываясь: почему же Клим?
Самгин объяснял:
- Я хотел назвать его Нестор или Антипа, но, знаете, эта глупейшая
церемония, попы, "отрицаешься ли сатаны", "дунь", "плюнь"...
У домашних тоже были причины - у каждого своя - относиться к
новорожденному более внимательно, чем к его двухлетнему брату Дмитрию.
Клим был слаб здоровьем, и это усиливало любовь матери; отец чувствовал
себя виноватым в том, что дал сыну неудачное имя, бабушка, находя имя
"мужицким", считала, что ребенка обидели, а чадолюбивый дед Клима,
организатор и почетный попечитель ремесленного училища для сирот,
увлекался педагогикой, гигиеной и, явно предпочитая слабенького Клима
здоровому Дмитрию, тоже отягчал внука усиленными заботами о нем.
Первые годы жизни Клима совпали с годами отчаянной борьбы за свободу и
культуру тех немногих людей, которые мужественно и беззащитно поставили
себя "между молотом и наковальней", между правительством бездарного
потомка талантливой немецкой принцессы и безграмотным народом, отупевшим в
рабстве крепостного права. Заслуженно ненавидя власть царя, честные люди
заочно, с великой искренностью полюбили "народ" и пошли воскрешать,
спасать его. Чтоб легче было любить мужика, его вообразили существом
исключительной духовной красоты, украсили венцом невинного страдальца,
нимбом святого и оценили его физические муки выше тех моральных мук,
которыми жуткая русская действительность щедро награждала лучших людей
страны.
Печальным гимном той поры были гневные стоны самого чуткого поэта эпохи, и
особенно подчеркнуто тревожно звучал вопрос, обращенный поэтом к народу:

Ты проснешься ль, исполненный сил?
Иль, судеб повинуясь закону,
Все, что мог, ты уже совершил,
Создал песню, подобную стону,
И навеки духовно почил?

Неисчислимо количество страданий, испытанных борцами за свободу творчества
культуры. Но аресты, тюрьмы, ссылки в Сибирь сотен молодежи все более
разжигали и обостряли ее борьбу против огромного, бездушного механизма
власти.
В этой борьбе пострадала и семья Самгиных: старший брат Ивана Яков,
просидев почти два года в тюрьме, был сослан в Сибирь, пытался бежать из
ссылки и, пойманный, переведен куда-то в Туркестан; Иван Самгин тоже не
избежал ареста и тюрьмы, а затем его исключили из университета; двоюродный
брат Веры Петровны и муж Марьи Романовны умер на этапе по пути в
Ялуторовск, в ссылку.
Весной 79 года щелкнул отчаянный выстрел Соловьева, правительство ответило
на него азиатскими репрессиями.
Тогда несколько десятков решительных людей, мужчин и женщин, вступили в
единоборство с самодержавием, два года охотились за ним, как за диким
зверем, наконец убили его и тотчас же были преданы одним из своих
товарищей; он сам пробовал убить Александра Второго, но, кажется, сам же и