"М.Горький. Жизнь Клима Самгина (Сорок лет): Повесть. Часть первая." - читать интересную книгу автора

о горничной Павле, румяной, веселой толстухе.
- Павля все знает, даже больше, чем папа. Бывает, если папа уехал в
Москву, Павля с мамой поют тихонькие песни и плачут обе две, и Павля
целует мамины руки. Мама очень много плачет, когда выпьет мадеры, больная
потому что и злая тоже. Она говорит: "Бог сделал меня злой". И ей не
нравится, что папа знаком с другими дамами и с твоей мамой; она не любит
никаких дам, только Павлю, которая ведь не дама, а солдатова жена.
Рассказывая, она крепко сжимала пальцы рук в кулачок и, покачиваясь,
размеренно пристукивала кулачком по коленям своим. Голос ее звучал все
тише, все менее оживленно, наконец она говорила как бы сквозь дрему и
вызывала этим у Клима грустное чувство.
- До того, как хворать, мама была цыганкой, и даже есть картина с нее в
красном платье, с гитарой. Я немножко поучусь в гимназии и тоже стану петь
с гитарой, только в черном платье.
Иногда Клим испытывал желание возразить девочке, поспорить с нею, но не
решался на это, боясь, что Лида рассердится. Находя ее самой интересной из
всех знакомых девочек, он гордился тем, что Лидия относится к нему лучше,
чем другие дети. И когда Лида вдруг капризно изменяла ему, приглашая в
тарантас Любовь Сомову, Клим чувствовал себя обиженным, покинутым и
ревновал до злых слез.
Девочки Сомовы казались ему такими же неприятными и глупыми, как их отец.
Погодки, они обе коротенькие, толстые, с лицами круглыми, точно блюдечки
чайных чашек. Старшая, Варя, отличалась от сестры своей только тем, что
хворала постоянно и не так часто, как Любовь, вертелась на глазах Клима.
Младшую Варавка прозвал Белой Мышью, а дети называли ее Люба Клоун. Белое
лицо ее казалось осыпанным мукой, голубоватосерые, жидкие глаза прятались
в розовых подушечках опухших век, бесцветные брови почти невидимы на коже
очень выпуклого лба, льняные волосы лежали на черепе, как приклеенные, она
заплетала их в смешную косичку, с желтой лентой в конце. Она была веселая,
Клим подозревал, что веселость эта придумана некрасивой и неумной
девочкой. Выдумывала она очень много и всегда неудачно. Придумала скучную
игру "Что с кем будет?": нарезав бумагу маленькими квадратиками, она
писала на них разные слова, свертывала квадратики в тугие трубки и
заставляла детей вынимать из подола ее по три трубки.
- Кольцо, звон, волк, - читала Лидия свои жребии, а Люба говорила ей
старческим, гнусавым голосом гадалки:
- Ты, милая барышня, выйдешь замуж за попа и будешь жить в деревне. Лидия
сердилась:
- Ты не умеешь гадать! Я тоже не умею, но ты - больше.
На билетиках Клима оказались слова:
- Луна, сон, лук.
Люба Клоун зажала бумажки в кулак, подумала минуту, кусая пухлые губы, и
закричала:
- Ты увидишь во сне, что поцеловал луну, ожегся и заплакал; это - во сне!
- Чепуха, но - ловко! - одобрил Борис. Из всех сказок Андерсена Сомовой
особенно нравилась "Пастушка и трубочист". В тихие часы она просила Лидию
читать эту сказку вслух и, слушая, тихо, бесстыдно плакала. Борис Варавка
ворчал, хмурясь:
- Перестань. Еще хорошо, что они не разбились. И смешная печаль о
фарфоровом трубочисте и все в этой девочке казалось Климу фальшивым. Он