"Александр Горохов. Рожденный убивать (роман) " - читать интересную книгу автора

Бутерброд оказался качественным - хороший хлеб, вкусное масло и
свежая рыба.
Мужчина в шляпе пил из собственного стакана тонкого стекла и с яркой
ресторанной маркировкой. Он осуждающе покосился на захохотавших студентов,
скользнул по Ярову мутным взглядом и уткнулся в газету.
Студенты продолжали хохотать, а самый волосытый из них весело
подхватил.
- Ну, моему дедульке это понравилось и он сделал второй заход! Опять
нажрался этой "виагры" и решил, рискнуть на бабенку помоложе! Я так думаю,
что просто проституточку поймал на вокзале! Утром является - сверкает, как
медный таз! Я, говорит, в молодости, столько раз этих телок не покрывал,
сколько сейчас с этой "виагрой"! Я ему кричу: "Дед, ты до того дотрахаешся,
что подохнешь, или "виагры" обожрешся", а он опять в аптеку побежал!
Парням надо было немного для смеха - они уже изрядно выпили. Тот из
них, что стоял спиной к Ярову спросил.
- Так это не рекламное вранье с "виагрой"? Действительно морковка
стоит, как у жеребца?
- Да точно тебе говорю! Если бы дед врал, так с какой стати он у меня
таком орлом теперь летает?!
- Не вранье, - кивнул третий. - Мой сосед в доме, тоже за шестьдесят
лет, "виагру" опробовал. Сказал, что хоть и дорого, но дело того стоит.
"Морковка" торчит на двенадцать часов.
Мужчина в шляпе глянул на студентов с презрительным скептецизмом во
взгляде, допил водку, уложил стакан в кейс, туда же сунул газету и вышел,
демонстративно посторонившись бомжей.
"Виагра" - подумал Яров. - По делу информация. Может и пригодится".
Запомнить во всяком случае не помешает. Хотя скромный жизненный опыт Ярова
в секусаальных забавах, давал все же основания полагать, что он сумеет
обойтись и без искуственного возбуждения. В этом плане основным он считал
не физическое буйство плоти, а напряжение Духа, духовная возбудимость была
решающающей в работе того самого прибора, который студенты определили
"морковкой".
Яров глянул на часы и допил свой стаканчик - до встречи оставалось
шестнадцать минут. И полторы минуты пешего хода до места этой встречи.
Так же как и мужчина в шляпе он обошел подальше бомжей, но не из
брезгливости к ним, а из опасенея нахваться блох.
Он обогнул площадь по краю, перешагнул через трамвайные пути и
автоматически глянул на обменный пункт, где четверть часа назад разьогател.
Рассеяно отметил, что компании многоопытного "валютчика" Алексея уже не
было, как отсутствовал и он сам. У дверей пукта, заступив двумя колесами на
тротутар, стояла серая "волга".
А теплело прямо на глазах и Яров расстегнул "молнию" на куртке, после
чего приложил все силы, чтобы полностью влиться в этот радостный и
солнечный мир. Как всегда по весне улица отличалась большим количеством
детских колясок и беременных женщин. Тротуары подсохли. Это не означало,
что завтра не повалил мокрый, мартовский снег.
"Но сегодня - твой день! - сказал себе Яров. - Ты богат, здоров,
светел духом и трепетен." Никаких поправок к этому диагнозу он не делал.
И без них, через минуту, как от удара обухом по черепу - осел,
огорчился, почувствовал себя жалким клоуном, у которого прямо на арене