"Александр Горохов. Аферисты - Славные времена (повесть) " - читать интересную книгу автора

собственный нож?
Но разработку этой мысли Альфреду Викторовичу осуществить не удалось,
поскольку мозг его вдруг дал сбой, отупел, неожиданно накатилось состояние
прострации и он мог лишь фиксировать вполне очевидный факт - голый Чураков
Федор Михайлович лежит на полу, грудь его пробита сталью клинка, а сам он,
Комаровский А.В., сидит на корточках и нет сил ни встать, ни сесть, ни
растянуться рядом с трупом. А то , что перед ним именно труп - Альфред
Викторович не сомневался.Зубы Чуракова были оскалены, лицо перекошено в
яростной гримасе, глаза полуприщурены, но уже мутны и пусты.
Разум Альфреда Викторовича оцепенел, а все чувства выдавали странную,
ирреальную информацию, что по дому кто-то ходит, скрипят половицы лестницы,
люди переговариваются, на первом этаже звучит музыка и, судя по смеху, там
начались танцы, в окошко заглянуло солнце. Или - даже запел церковный хор.
Потому, что сильно запахло зажженными свечами.
Ничего подобного - лишь откуда-то прозвучал голос.
- Черт побери! ... Что это?
Альфред Викторович повернулся.
Слава стоял в дверях и глазами, в которых светилось мальчишеское
изумление, напрочь лишенное страха, смотрел на распростертое тело.
- Черт побери... Вот это ты влип!
- Да... Нет. Кто влип? Куда?
- В дерьмо, надо понимать! Это же труп?! - Слава был удивлен, но
совершенно не испуган и мыслил, в отличии от Комаровского, очень логично.
- Да... Это Чураков.
- Ясно, что Чураков. Но как он трупом стал?!
И в этот момент Комаровский запаниковал, забормотал торопливо,
задергался.
- Погоди. Что делать надо?.. Это ж , действительно труп! Матка Бозка!
Бежим! Бежим скорей!
- Стоим. - невыразительно ответил Слава.
- Зачем?!
- Затем. Бегут зайцы. Их подстреливают влет.
- Какие зайцы?
- Дохлые зайцы. Не торопись. Успеешь удрать! - Слава сохранял
самообладание, хотя голос его звучал уже нервно, а глаза настороженно
прищурились.
- Сгорим, сопляк. Бежим!
- Не беги. Осуществи отступление Без паники. Если влипли, то надо
хоть оглядеться.
- Что? - Альфред Викторович понимал едва треть ему сказанного. Оба
перебрасывались словами, как теннисным мячом через сетку: бросок -
удар-бросок, а на кой это черт, для какой пользы это делается, даже зрители
на трибунах не соображают.
- Уходим спокойно. - ясным голосом сказал Слава. - Не натвори
глупостей.
- Каких?
- Любых. Ничего не трогай, не затирай следов. Возьми шмотки и - в
машину.
- Какую?
- Свою.