"Фридрих Горенштейн. Куча" - читать интересную книгу автора

люции, то это было как раз наоборот -хождение народа в интеллигенцию.)
Николай Львович, с французскими своими впечатлениями (незадолго до
своего решения уйти из университета он вернулся из Франции) и фран-
цузским своим кумиром, отправился в русскую глубинку, склоняясь более
к "русскому французу" Тургеневу, призывавшему к просветительству, а не
к агитации и землепашеству. Спасение духа он видел в одухотворении
глины, наподобие того, как это когда-то совершил Господь. Задача, как
стало впоследствии ясно, не только невозможная, но и дерзки опасная,
ибо одухотворять пришлось глину бесформенную, тогда как Господь прежде
всего придал глине форму.
Вместе с портретом Галуа к Аркадию Лукьяновичу дошел и номер журна-
ла "Вперед" за 1874 год с выцветшими пометками красного карандаша,
хранящими руку прадеда.
Аркадий Лукьянович часто перечитывал статью, особенно места, под-
черкнутые Николаем Львовичем.
"Для работы среди крестьян, говорилось в статье, нужны люди, ко-
торые сумели бы сжиться с народной жизнью... Подобные люди не опускают
своих сильных рук, не вешают уныло голов".
Тургенев считал, что для такой деятельности наиболее подготовлены
"одноцветные народные люди". И, развивая эти идеи далее в своем романе
"Новь", добавляет к одноцветности еще один важный признак народного
интеллигента -"безымянность". Спасители народа будут "одноцветны" и
"безымянны". "У нас нет имени, соглашаясь с Тургеневым, сообщает в
своем воззвании журнал "Вперед", мы все русские, требующие для России
господства народа".
Так началось новое время, возник новый человек, в идеале -безымян-
ный по форме, одноцветный по содержанию. И в соответствии с этим идеа-
лом ломали себя в прокрустовом ложе народопоклонства предки Аркадия
Лукьяновича.
Николай Львович оставил профессорство и уехал в глухой северный
уезд учить крестьянских детей математике. Впрочем, из этой затеи вышло
не многим более, чем из профессорского землепашества. Сын Николая Ль-
вовича, Юрий Николаевич, также талантливый математик, профессор Ново-
российского университета, не без восторга перед личностью отца, но ра-
зочарованный в его идеях, увлекся анархизмом и после ряда неприятнос-
тей с властями имперской России работал в Брюссельском Вольном универ-
ситете. Таким образом, Лукьян Юрьевич Сорокопут родился в Брюсселе в
1902 году.
В 1917 году с пятнадцатилетним сыном, западным якобинцем, вернулся
Юрий Николаевич в обетованную Россию, где увидел при свете белого дня
сцены, перекликающиеся с пиршеством французской революционной толпы.
"Одноцветные" и "безымянные" на его глазах пилой отре'зали руки "гра-
бителя народа", а в ноздри грабителю вколотили добротные столярные
гвозди. Так расовый кишиневский погром четырнадцатилетней давности, в
котором трудились народные столяры по мясу, вырезая языки и забивая
гвозди в тело, перерос в классовый петербургский погром, с сохранением
"трудовых" народных традиций. И дворяне, в том числе и дворянские ан-
тисемиты, радовавшиеся "пробуждению сознательного народного гнева",
ощутили этот гнев и этот "труд" на себе.
Под влиянием этого "свободного труда" Юрий Николаевич на нервной