"Петр Горелик. Навстречу смерти (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

пару часов меня как "распространителя слухов вражеской пропаганды" приехал
допрашивать помощник прокурора армии майор Борейша.
С Борейшей я был знаком еще до войны. Он жил в институтском общежитии в
Козицком переулке вместе с моим школьным товарищем Борисом Слуцким. Борис и
познакомил нас. Узнав, что Борейша служит в одной со мной армии, Борис в
письмах передавал Борейше привет, а однажды, вспоминая какие-то студенческие
проделки, писал: "Передай привет Борейше, скажи ему, что он задница". С
Борейшей мы не были дружны, но война, служба в одной армии, сблизили нас.
Виделись мы редко. Армейская прокуратура располагалась отдельно от штаба. Но
когда случай сводил нас, встречались дружески, шутили, вспоминая Москву,
общежитие, бедные студенческие застолья. Посмеивались и над "задницей".
На этот раз было не до шуток ни мне, ни Борейше. Приехал не давний
знакомый, а помощник прокурора, застегнутый на все пуговицы прокурорского
мундира. Начал допрос, как положено, с фамилии, имени и т. д. Меня обвиняли
в распространении слухов вражеской пропаганды, в том, что я, пока мой
командующий находится в госпитале, слушаю вражеское радио, пользуясь его
радиоприемником. Во всем этом правда состояла лишь в том, что у полковника
действительно был радиоприемник, предоставленный ему по разрешению Военного
совета армии. Все остальное было наветом. Я не только в отсутствие
полковника, но и когда он был на месте, не заходил в его дом без вызова. Не
мог я там быть и сегодня ночью, так как в это время был в разведке на
Нареве. Живущие в доме полковника шофер и адъютант подтвердят это. Я
рассказал Борейше, как все происходило, начиная с разговора в машине при
возвращении с Нарева и кончая доверительным разговором с Туманяном. Пока
допрос еще продолжался, к нам заглянул парторг штаба Денисенко и велел мне
явиться в 15 часов на заседание парткома, где будет разбираться мое
персональное дело; репрессивная машина завертелась полным ходом... Было
ясно, мне во всяком случае, что меня собирались исключить из партии; члена
партии нельзя было передать в руки Смерша. Нужно было сначала исключить...
Не могу не вспомнить добрым словом Борейшу: он решил размотать весь
клубок, вплоть до окопа на берегу Нарева, где находились эта злополучная
боевая рация и несчастный солдатик-радист. Мы тут же отправились в саперный
батальон, нашли старшину, и он все подтвердил. Дальнейшее происходило уже
без меня. Подтвердил и полковник Туманян, что я лишь проверял сведения и
весь мой разговор с ним совершенно не предвещал распространения слуха среди
офицеров штаба. Обвинения с меня были сняты, заседание партбюро не
состоялось, и даже в последующих характеристиках и аттестациях не было ни
намека на все это недоразумение.

А между тем все могло кончиться для меня очень печально. Прервись
цепочка доказательств хотя бы в одном месте, и "загремел бы я под фанфары",
как говаривал герой какого-то популярного фильма.

Оглавление

- Рассказы