"Уильям Гордон. Черный город ("Царь Кулл")" - читать интересную книгу автора

был одет во все черное. Единственным цветным пятном в его костюме оказался
широкий алый кушак, с которого свисали какие-то мешочки - видимо, колдовские
снадобья.
Следом колдуны волокли опутанного цепями пленника, в котором Кулл
признал Брула Копьебоя. Хотя и сильно помятый, пикт пока был цел и невредим.
Тем временем процессия достигла алтаря, и Кадур заговорил:
- Братья, настало время решающего жертвоприношения! Скоро наш господин
осчастливит своим присутствием этот мир! - Колдуны пали ниц, и ле-муриец
продолжил: - Его воля послала нам новую жертву. - Он махнул рукой в сторону
Брула. - Горячая кровь этого воина позволит Верезаалу разорвать путы
Мельгилода, будь проклято его имя. Воистину непобедим Повелитель Бездны, и
нет силы, которая сможет помешать его планам!
Лицо колдуна исказила ужасная гримаса, и он извлек из-под плаща
испещренный рунами обоюдоострый черный меч с обсидиановой рукоятью.
- Пора заменить это тело новым. - Кадур неспешно приблизился к Грогану,
который лишь судорожно дернулся, и одним движением распорол пикта от живота
до шеи. На камни хлынула струя крови.
Уже мертвое тело продолжало безумно дергаться, словно извлекаемая
черным ритуалом душа изо всех сил цеплялась за хрупкую плоть. Но это
продолжалось недолго.
Произнося нараспев какое-то заклинание, лемуриец вырвал из еще
дымящейся раны сердце несчастного и бросил его в ближайшую чашу для
воскурений.
Кулл увидел, как поднявшийся из нее сизый дым смешивается со струей
крови. Черное мерцание усилилось, и сердце проклятого Верезаала взорвалось
черными щупальцами, заставив потускнеть голубое сияние заклинания
Мельгилода. Казалось, еще чуть-чуть, и оно растает вовсе. Свет
многочисленных светильников поблек, воздух словно загустел, и алтарный зал
наполнило присутствие чего-то ужасающе злого. Колдуны в пентаграмме
заголосили еще громче, к ним присоединились и вновь прибывшие змеелюди.
Все существо Кулла переполняла ненависть к исчадию ада Кадуру. Атлант
сдерживался изо всех сил, чтобы не броситься с мечом на проклятых
чернокнижников. Живущий в его сердце варвар, превыше всего чтящий заветы
дружбы, рвался в бой, чтобы немедленно свести счеты с врагом, но стальная
воля несгибаемого монарха удерживала Кулла на месте. Это был, наверное, один
из самых страшных моментов в жизни атланта - на его глазах погибал друг, а
он вынужден был бездействовать. Кулл понимал, что у него будет лишь
единственный шанс сорвать планы Кадура. Он надеялся, что, если ему удастся
прервать церемонию хотя бы на несколько минут, Кадур упустит время и не
сможет совершить жертвоприношение ровно в полночь (то, что в жертву
предназначался его лучший друг и верный соратник, ничего не меняло), это
поможет удержаться заклинанию Мельгилода до следующего появления Черной
Кометы.
Кулл вознес хвалу Валке, что постигшую Грогана участь не видел Брул,
который все еще пребывал в беспамятстве.
Колдуны, побуждаемые небрежным кивком Кадура, отстегнули крепления и
сняли со скользкого от крови алтаря тело пикта, после чего сноровисто
распяли Брула, проверив крепость оков. Один из колдунов поднес маленькую
бутылочку к губам пикта и влил ему в рот какую-то жидкость. Тело пикта
выгнулось дугой, тот застонал и очнулся, ошалело мотая головой.