"Катя Гордон. Конченые " - читать интересную книгу автора

- Ты - дура - говорит Бардина.
- А Урюкова - дура?
- Урюкова - нет. Урюкова - образованный человек. Иногда говорит дельные
вещи.
В аудитории висит золотая пыль. Народу еще мало. Мы пришли раньше всех.
- Урюкова сказала, что мы все умрем - напоминаю я.

25...

Папа сказал мне что, я - выродок...
А я всего лишь изложила ему суть проблемы:
- У мамы однокомнатная - разменивать нечего. А у тебя три... К тому же
по закону... Я же тут прописана...
Папа зашипел, как переспевший чайник. Я доела бутерброд и поспешила
уйти.
Вот раньше была очередь на квартиры. Люди стояли в ней, переминаясь с
ноги на ногу, и мысленно, заранее грелись в своих бетонных кубах. Стояли,
изредка переругиваясь, как зимние вороны у помойки, и ждали... И была
перестройка.
Перестройка - Советский Союз - демократия - капитализм - я кручу
калейдоскоп - времена и события складываются в узоры. Красный, синий, белый,
голубой... Безупречный рисунок крошится - принимает другие формы. Там,
внутри, в конце хрустального тоннеля, где свет и царство чистых цветов -
живет моя страна, она поднимает свой честный флаг над моей головой и выдает
мне новенькую квартиру. Из чайника выпаривается вода - становится душно -
влажная духота успокаивает и согревает. И, главное, ждать и не рыпаться.
Жрать свой бутер - а вечером смотреть свое ток-шоу. А потом кто - нибудь да
умрет - и освободит жилплощадь... А волшебная труба манит яркими цветными
штучками - драгоценные камни таятся на ее дне - и я ломаю, бью трубу о
булыжники нашей самой красной площади на земле - и высыпаются из
калейдоскопа кривые пластмасски и стекляшки. И я закрываю глаза, и говорю
тихо - тихо, как страшное заклинание: "Пу-тин"; и новое государство, тихо
хрюкая, как дрожжевое тесто, вылезает из медной кастрюли и ползет к моим
ногам. И я кричу "Горшочек, не вари!" - а оно хрипит: "Откройте мне веки!",
а я трясусь от страха: "Раз, два, три - нет игры!", - а оно брызжет мне в
глаза густым сладким молоком и открывает надо мной темный зонт.
"Ты - выродок!" - говорит мне отец.

26...

От "бати" мы ушли. Все было долго. Мы бродили вдвоем между двух домов -
носили вещи в новое жилище. Вот я с лампой в руках - мне стыдно - и я иду,
пряча лицо за пластмассовым светильником. Сзади тащит пакеты мама. Пакеты
неприятно хрустят и просвечивают - люди смотрят на нас; а завтра у меня
контрольная, и снова будет три. Становится легче, когда двери лифта
закрываются - он прячет нас в своем металлическом брюхе, - и мы молча едем
на далекий, девятый этаж. Мне кажется, что сейчас откроются двери и мы
выйдем на теплое поле, - бросим лампу и пакеты, которые стыдно просвечивают
свое содержимое, - и побежим...
Я уже лежала в кровати, когда отец возвращался домой.