"Евгений Гордеев (Voland). Возлюби ближнего..." - читать интересную книгу автора

приближающейся опасности, а может из-за той серии уколов которые им
вкололи в медсанчасти перед самым вылетом. Все они летели туда, где их не
ждали, где им были не рады.
Все они летели туда, где начинается ЖИЗНЬ, а не игра в нее. Где правят
инстинкты, а не придуманное псевдочеловеколюбие.
Иисус - эту кличку он получил еще в техникуме, где учился до армии.
Наверное, он и действительно походил на Иисуса, такой же худой, кожа да
кости, женские черты лица, задумчивые глаза с чуть безумным блеском.
Кличка пристала к нему намертво, порой обидчиво звуча из уст его
одногруппников, но позже он смирился. В общем-то, это был вполне обычный
молодой человек. Свои 19 он прожил тихо и мирно - школа, дом семья, двор.
Дрался редко, предпочитая решать возникающие спорные вопросы мирным путем.
Старался быть всегда в средине толпы, никогда не пытался вырваться в
лидеры, но позади всех ни когда не был. Памятуя, что первому всегда
достается в нос, а тому, кто отстает - давят пятки. Золотая середина, или
волшебный закон стада? Так же он прожил и пол года в "учебке".
Вначале было совсем не легко. Подъем - отбой, кросс, физо. Но
постепенно он втянулся и стал нормальным бойцом. Политически грамотным,
морально устойчивым, умеющим хранить военную и государственную тайну. Так
написал ему в служебной характеристике ком взвода. Но это все осталось
там, за бугром, в прошлой жизни, а впереди Афган. Второй раз за пол года,
Иисус чувствовал, как что-то в нем рвется, какие то нити, которые все еще
держали его там, на "гражданке".
ИЛ зарулил на посадочную площадку, сбросил бешеные обороты двигателя и
остановился. Вдруг стало непривычно тихо. Чрево его растворилось, и Иисус
увидел полоску света, кусок аэродрома, вдохнул тяжелый сухой воздух.
Солдаты по одному появлялись на свет божий. Поначалу, солнце ослепило их и
не давало осмотреться, но когда первые мгновения прошли, их глазам
открылась довольно неприглядная картина. Аэродром оказался единственно
ровным местом, а вокруг него были горы, горя, горы.
Легкий ветерок перегонял песчаную пыль по бетону. На краю аэродрома
была накинута маскировочная сеть, и из-под нее выглядывали стволы
крупнокалиберных пулеметов. Там же, по-видимому, находился и командный
пункт. Молоденький лейтенант, старше их может быть на два-три года, такой
же безусый, прилетевший с ними, по-видимому, распределенный сюда после
выпуска из училища, приказал построиться и повел к КП. Из КП вышел капитан
в довольно грязной, помятой выгоревшей форме. Его такие же, как форма
выцветающие глаза были опухшими, а красная помятая щека указывала на то,
что его только-только подняли с постели, и весь его вид показывал, что
можно было обойтись и без него, такая мелочь как прибытие молодых, вряд ли
оправдывало его прерванный сон. За спиной капитана маячили головы трех
молодых солдат. Волосы на головах отсутствовали, а потемневшие от солнца и
загрубевшие от ветра лица светились радостью, будто это не пополнение
прибыло, а столичные артисты сейчас будут показывать концерт.
- Ровняйся, смирно - зычным командирским голосом крикнул лейтенант,
оглядев замерший строй, он поощрительно улыбнулся молодым и строевым
зашагал к капитану. Приложив руку к виску, он заученно затараторил.
- Товарищ капитан, вверенный мне взвод охраны в количестве шестидесяти
двух человек, прибыл для прохождения дальнейшей службы. Командир взвода,
лейтенант Горбачев.