"Евгений Гордеев (Voland). Возлюби ближнего..." - читать интересную книгу автора

понял, что его проверяют, Бугая не было, не было рядом того, кого все
боялись и ненавидели. Сейчас либо он станет независимым, как Бугай,
либо...Он подняв на Джейрана глаза, лишь криво усмехнулся.
Вошли Кот и Сергеев.
- Бык, ты что не понял? - Джейран схватил Иисуса за грудь.
- Руки , - с отвращением Иисус откинул руки Джейрана.
- На, - Джейран ударил Иисуса под ребра.
Иисус вскочив на ноги, встал в стойку. Резко ударил два раза правой
ногой Джейрана в шею. Джейран не удержавшись - упал. Отбив левой рукой
кулак подоспевшего Кота он краем глаза увидел, как Сергеев Целит в Иисуса
табуретом. Табурет только едва задел Иисуса. Ударом локтя он сбил Кота с
ног. Сергеев выбросил правую руку, целясь кулаком в лицо Иисуса, тот
перехватил его руку своей правой за кисть, а левой за предплечье с силой
опустил руку Сергеева на свое колено.
Раздался хруст и крик. Джейран обхватил его сзади за торс. Волоча на
себе Джейрана, Иисус дотянулся до лежащего на табурете штык-ножа. Он не
осознавал в тот момент, что делает, но он делал, подсознание боролось за
его жизнь, за право быть самим собой. Почти не замахиваясь, он с силой
вогнал штык-нож в бедро Джейрану. Теперь уже завопил Джейран, стараясь
рукой зажать хлынувшую из раны кровь. Он видел, насколько испуганными были
глаза у Кота, отскочив в угол палатки, он приготовился драться дальше.
Быстро скользя глазами по старикам и пытаясь определить, кто будет
нападать следующим. Желающих не было. Все смотрели на Иисуса со страхом,
понимая, что последняя черта, которая заставляет нас ломать себя и
придерживаться нормам морали, им пройдена. Он стал волком, волком,
прыгнувшим через флажки.
Дальше - только поле, дальше - только ветер и воля. И любого, кто
осмелился бы встать на его пути теперь, он просто разорвал бы. При всей
своей смелости и храбрости среди старослужащих не нашлось охотников
остановить эту страшную бестию. Пусть убегает, в загоне еще остались
слоны. На следующий день Сергеева и Джейрана отвезли в госпиталь. Один
неосторожно упал. Другой споткнувшись, случайно порезался.
Дед. Дед. Дед. Сколько раз Иисус представлял себя дедов по рассказам
других, когда еще был дома пацаном. Здоровенные, небритые мужики, по
приказу которых молодые готовы были сделать все. И вот он - дед. Брился он
только два раза за службу. Да и здоровенным его с трудом можно было
назвать. Правда молодые трепещут, когда он останавливает взгляд на
ком-нибудь из них.
Просьбы, приказания выполняли быстро, даже черезчур. Не раз ему
приходилось бить. Но с его точки зрения, ни разу он просто так не ударил.
Призыва приходили чморные. Обстирывали и обшивали все палатки. На все это
Иисус смотрел с грустью и презрением. Быку - ярмо. Не жаль. Здесь он понял
что-то главное в своей жизни. То, что без армии он никогда бы не нашел. Он
понял, что человек человеку - волк. И в Союзе больше всего. Что там это
только завуалировано, и вместо того, что бы просто дать тебе в зубы,
старослужащий будет улыбаться и хлопать тебя по плечу, становясь твоим
товарищем, чтобы однажды, когда ты споткнешься, слегка подтолкнуть в спину
и занять твое место. Бежать со всеми вместе к партеру, ставя подножки и
наступая на упавшие тела? Нет, Иисус понял, что этим он заниматься не
будет точно. Он вне игры. Он понял, что только он сам и ни кто другой