"Евгений Гордеев (Voland). Возлюби ближнего..." - читать интересную книгу автора

от них требовали. "Что ж, жизнь не так уж и плоха", - подумал, засыпая
Иисус. В эту ночь он спал крепко, почти так, как дома, никто его не
тревожил.
Утро и день прошли по распорядку. После обеда Иисус узнал, что он
заступает дневальным по роте вместе с Котом. Служба есть служба. При
встречи Кот многообещающе ему улыбался, а когда они оставались одни,
елейным голосом проговорил:
- Вешайся, слон, заранее. Будешь сегодня у меня всю ночь шуршать. Спать
не дам совсем.
Вот и наступила эта ночь, в палатке улеглись. Иисус начал подметать
земляной пол. Когда закончил с этим делом, сходил за свежей водой,
сбрызнул пол, вымыл летний туалет на улице и отправился на кухню. На кухне
уже работал дневальный из другой палатки, это был один из тех, с кем он
приехал сюда. Кот, два сержанта из соседних палаток и двое рядовых, также
незнакомые Иисусу, сидели вокруг стола и с аппетитом ели тушенку, прямо из
жестяной просолидоленной, обернутой вощеной бумагой, банки.
Иисус, стараясь не смотреть в сторону старослужащих, начал помогать
своему погодку перемывать алюминиевые чашки, железные эмалированные
кружки, ложки, всю утварь, что осталась грязной после ужина. Все чистое
они раскладывали на столе обсыхать. Смеясь какой то очередной шутке своих
друзей, вошел Кот и взяв две ложки, хмыкнув, удалился. Через минуту в
кухню ворвались рассвирепевшие Кот и один из сержантов.
- Это что такое? - начал Кот, суя в нос Иисусу ложки. Погодок Иисуса
сыпанул в воду слишком много посудомоя, и ложки, обсохнув, побелели.
Рыжий, и без того небольшой комплекции, совсем, казалось, сжался в
комочек, пытаясь испарится, обрести невесомость. Он втянул голову в плечи
и стал с затравленной мольбой водить взглядом то на Кота, то на сержанта.
- Гаджихан, Бес, - крикнул Кот, - идите сами разбирайтесь, ваши
подопечные.
На его голос из бытовки появились рядовые-старослужащие. Узнав, в чем
дело, Гаджихан молча взял ложки у Кота и подошел к Иисусу и Рыжему.
Протягивая ложки Иисусу, он медленно с акцентом произнес.
- Облизывай все ложки, начиная с этих.
- Ты не понял , что я сказал? - кирзовый ботинок с силой врезался в пах
Иисусу. Очумев от боли и выкатив глаза, Иисус свалился как куль на пол,
инстинктивно руками закрывая ушибленное место, пытаясь схватить ртом
побольше воздуха. Слезы, не подчиняясь ему, брызнули из глаз. Он проклинал
себя за это, но ничего сделать не мог, они текли и текли помимо его воли.
- Ну, - крикнул Бес, обращаясь к Рыжему.
Сквозь слезную пелену Иисус видел, как Рыжий стал торопливо слизывать
белый порошок с ложек.
- Когда все оближешь - заново все перемоете, может вы какие-нибудь
заразные, откуда мы знаем, - проговорил нехотя Бес, - придете и доложите
вместе с ним, - указал он на Иисуса, и для убедительности пнул все еще
лежащего на полу Иисуса ногой. Все разошлись, остался только постанывающий
Иисус и Рыжий, который все лизал и лизал ложки, боясь ослушаться приказа.
Иисус с трудом смог сесть, прислонившись спиной к ножке стола. Он с
брезгливостью и жалостью наблюдал за Рыжим. Он снова выдержал, хотя мог бы
уже и перешагнуть эту черту, отделяющую человека от животного.
Все было перемыто заново, Рыжий и Иисус отправились докладывать в