"Овидий Горчаков. Прыжок через фронт" - читать интересную книгу автора

лесом, он чуть-чуть не коснулся колесами верхушек деревьев и тут же, качая
крыльями, снова потянул вверх, туда, где уже зарумянилось небо.
На взлет самолета уходит каких-нибудь двадцать секунд, но растягиваются
они бесконечно.
За первым самолетом взлетел второй. Снова рывок мощностью в сто
лошадиных сил, вторая "удвашка" тоже с трудом набрала безопасную высоту,
тоже едва не срезала макушки сосен. Смолк вдали, растаял в предутреннем небе
треск моторов. Шумел лес. Половина пятого утра. А за опушкой, в Ляховцах,
все взвивались осветительные ракеты, стучали пулеметы-"универсалы"
растревоженных шумом авиамоторов эсэсовцев-"викингов".
В бригаде Каплуна было много раненых. Сам Каплун был тяжело болен. Он
давно просил врача сделать ему хирургическую операцию - здесь же, в лесу, на
ходу, в первое затишье между боями. Но ни комбриг, ни раненые не полетели на
этих самолетах - полетели наши польские товарищи.
- Слава богу! - с огромным облегчением проговорил комбриг. - Отправили
наших "челюскинцев"!..
В лесу возбуждение быстро спадает, проходит ликование, я устал, меня
тянет ко сну. Уже гложет тревога - они улетели, а мы - в тылу врага, и уже
рассвело - небо над лесом цвета снятого молока...


Партизанский пикник

До временного лагеря добрались к завтраку.
Угощать нас Каплуну, кроме желудей и березового сока, было нечем, зато
мы, гости с Большой земли, пригласили весь штаб на завтрак - выложили
толстые куски сала с лиловыми интендантскими печатями, консервированную
американскую колбасу "Спэм" и свиную тушенку, именовавшуюся у нас "вторым
фронтом", бутылку сорокаградусной "Московской". Миколай Козубовский
отличился - этот кавалер со "стенганом" на груди, тяжелым польским "висом"
на боку и торчащими из-за голенищ кассетами преподнес зардевшейся Тамаре
букетик лиловых и розовых колокольчиков и росистых ландышей, сорванных им в
лесу по дороге с михеровского аэродрома. Я же украдкой поглядывал на
обслуживавшую нас красивую еврейскую девушку Эстеру, похожу на юную цыганку.
- Мы ее от верной смерти спасли, - шепнул мне усевшийся рядом на землю
Козубовский. - Всю ее семью отравили газом в Собиборе - это недалеко отсюда.
Выпили за благополучное прибытие на Малую землю.
- А что это у вас так мало людей в лагере? - спросил я его, насчитав
всего десятка полтора небольших шалашей и палаток.
- Комбриг, - ответил Миколай, - давно рассредоточил отряды бригады.
Здесь только головной отряд.
Подняли тост за советско-польскую дружбу.
- Скажите, Степан Павлович, - обратился я к комбригу. - Почему эсэсовцы
в подлесных деревнях ведут себя так смирно? Ведь они наверняка засекли
посадку наших самолетов. За час они могли накрыть нас на аэродроме. А мы с
вами тут пикник устроили. В чем дело?
- А дело в том, - с улыбкой ответил Каплун, - что; вчера утром, как
доложила разведка, основные силы эсэсовцев выехали за Буг, оставив здесь
только заслоны. Иначе бы они рвались встретить вас с почетным караулом и
салютом наций, и мне, признаться, было бы нелегко выйти к ним навстречу и