"Валерий Горбань. Малыш и волк (про войну)" - читать интересную книгу автора

товарищам, если он будет так же хлопать ушами в настоящем бою.
Народ в строю уже измотанный стоял, злой. На командира недобро
поглядывал. А тут - оживились, смешки пошли. Четко Змей рассчитал: никто
себя за дурака не держит, а потому каждый представляет, как он будет на
чужой спине кататься...
Пыхтит Чебан. Четвертый этаж! Из пятерки - трое "убитых": все, кто рот
раскрыл и гранату разглядывал, вместо того, чтобы за ближайшую стенку
заскочить. Сейчас каждый из покойников другана тащит. А кому своего не
досталось - несет посредника, чтобы не обидно было. У посредника морда такая
серьезная, будто не на горбу омоновца, а в черном Мерседесе едет.
Чебана истерика легкая пробила, хихикает, ноги заплетаются, вот-вот
навернется вместе со своим живым грузом.

В ночь с пятницы на субботу Пушной с двумя помощниками, под светом
фонариков, колдовал на крыше пятиэтажки. Наскучавшийся в одиночестве волк
любопытно наблюдал с развевающегося зеленого полотна за этим коварным типом.
В радиусе одного метра от флага Пушной поднял уложенный на бетонной
крыше рубероид, выдолбил полукругом несколько лунок, заложил в них китайские
хлопушки, срабатывающие от сжатия, и любовно подсыпал в лунки адскую смесь
собственного изготовления. Ноги не поотрывает, но вспышку будет далеко
видать!...Рубероид лег на место. Пушной раскочегарил паяльную лампу и
тщательно проварил засмоленные швы. Припорошив снегом и пылью мгновенно
застывшую смолу, с наслаждением сунул скрючившиеся от мороза пальцы в
меховые рукавицы.
Спускаясь по темной стылой лестнице, он снисходительно улыбался. Его
самого в ГРУ учили по-другому. По поручению инструктора, кто-нибудь из
провинившихся бойцов набирал в целлофановый пакет обыкновенного говна из
солдатского туалета и снабжал "фугас" боевым детонатором. Пакет клали в двух
шагах от работающего сапера. А проводки из него подключали к обезвреживаемой
ловушке...
Капитан Симоненко, дважды разобранный на запчасти в далеких от России
странах и столько же раз собранный хирургами, объяснял свою методику так:
Вот то, что при ошибке ты будешь отстирывать, при настоящем подрыве от
тебя только и останется.
Но вы же выжили, товарищ капитан?
Я? Ты на меня не смотри. Я - редкий счастливчик, уникум. И то, между
прочим, пока выучился, столько таких пакетов подорвал, что дивизия бы
нагадить не смогла.

В воскресенье, в пятнадцать часов, опережая своих четырех друзей в
победном рывке, Малыш протянул могучую ручищу к уже искренне ненавидимому
зеленому флагу с наглой волчьей мордой.
На тридцатиградусном морозе рубероид теряет свою эластичность. Под
кованым каблуком ботинка он не прогнулся, а хрустнул, словно раздавленный
бокал для так и не принесенного шампанского...