"Валерий Горбань. Малыш и волк (про войну)" - читать интересную книгу автора

самом деле тебя вытаскивать.
Да пошел ты! Типун тебе на язык!
Не послушал Бабадя доброго совета. И потом тщательно оберегал он в
чеченских командировках внушительную мужественность своей коренастой фигуры.
И даже укреплял ее, поскольку службу приходилось нести на стационарных
блок-постах, недалеко от отрядной кухни. Но, ровно через два года, под
Серноводском, будет он бежать в цепи навстречу ураганному огню, хлопая
незастегнутым броником по сбереженному животу и приговаривать:
Пусть меня ранят, пусть меня убьют... и пусть меня понесут отсюда на
руках!
А потом проявит пулеметчик незаурядное мужество, отбиваясь от
наседающих боевиков и прикрывая товарищей. Поливал Бабадя врага длинными
очередями на дистанции и короткими - в упор. И снова приговаривал:
А вот вам в рот, чтоб я еще с этой дурындой бегал туда-сюда!
И уберег таки и товарищей и себя - большого и доброго.
В среду вечером первый взвод после штурмовки не расползся по домам.
Приглашенный в качестве дорогого гостя Пушной проводил повторные занятия по
минно-подрывному делу. Народ устал смертно, народ клонило в сон. Но слушали
внимательно.
Утром в четверг в каждой пятерке первого взвода впереди шел боец,
который не вертел головой по сторонам, а внимательно смотрел под ноги и
перед собой. По сторонам его другие прикрывали. Шли журавлиным шагом, высоко
поднимая и выбрасывая перед собой ноги. Так, даже если просмотришь растяжку,
меньше шансов ее зацепить. Стоп! В двадцати метрах от исходного, поперек уже
набитой за три дня в снегу тропы, прозрачная паутинка искрится. Лесочка!
Растяжка!
Не дыша, перешагивают бойцы. Сколько же глаз нужно: под ноги смотри, по
сторонам смотри, а сейчас - за угол, и перед носом - дом проклятый. Там
вообще, не смотреть надо, а всей шкурой, как приемной антенной, работать.
Хлоп! - Справа, в полосе второго взвода, яростные вопли и черный клубок
дыма над белым сугробом.
Ухмыляется первый взвод. Ага! Ну что, друзья-соперники? Как вам вчера
вечером дома отдыхалось? В тот самый вечер, когда нам Пушной объяснял, что
растяжки и мины лучше всего ставить на зачищенных противником, привычных и,
вроде как уже безопасных, участках. На маршруте смены постов, например, где
караулы уже на автопилоте ходят. Или на пути в туалет. Или на снежной
тропинке, по которой взвод за эти три дня уже раз тридцать пробежал...
Чебан потрясенно на гранату смотрит. Так грамотно шли и вот те - на! С
лестничной площадки пятого этажа к ним на четвертый эфка выкатывается. Та
самая, которую в народе лимонкой зовут, рубленая на дольки игрушка с
разлетом чугуна на двести метров... Это же какая падла швырнула!...А ведь
предупреждал Змей: даже в зачищенном здании могут вновь оказаться выползшие
из схронов боевики. А тут, какое уж зачищенное? Группа Чебана первой шла и
то еле-еле до четвертого этажа доцарапалась.
Граната, конечно, была учебная. А бойцы - настоящие, тяжелые...
Сегодня утром Змей объявил:
- С целью укрепления социальной справедливости, устанавливается
следующий порядок. Не группа выносит подорвавшегося, или пораженного в
результате неграмотных действий, а "убитый" выносит на исходный рубеж самого
тяжелого члена своей пятерки. Чтобы прочувствовать, каково придется его