"Елена Горбачевская. Не имей сто рублей..." - читать интересную книгу автора

совершенно ничего нельзя купить и которые только мусором занимают место в
кошельке. Только вот зачем это барахло ему? Карманных денег мы давали сыну
вполне достаточно.
- Пожалуйста! Ты что, хочешь сделать вид, будто на паперти стоял?
- Нет, - ответил сын. - Я просто хочу набрать целую пачку "соток" и
целую пачку "двухсоток", гордо подойти к мороженщице, бросить ей пачку и
сказать: "На все!", а потом долго веселиться, когда она все это будет
пересчитывать, чтобы выдать мне одну порцию.
Пожав плечами, я высыпала ему целую кучу затрепанных купюр. Надо же,
когда-то это называлось "деньги", а сторублевка, которых сейчас троих надо на
один спичечный коробок, жалкий "зубрик", единственный пока оставшийся в живых
от всего белорусского "зверинца", даже в свое время назывался тысячей. Живой
прах новейшей истории!
А вообще-то с базара когда мы вернулись довольные. Еще бы! Удалось
достаточно дешево - всего по двадцать с небольшим тысяч - купить прекрасной
тушенки, хорошей колбаски по восемьдесят тысяч, а также за полцены затариться
бульонными кубиками и кучей других мелочей. Макарон взяли немного, да и те -
быстрого приготовления. А какой смысл набирать целую кучу и возить с собой,
когда в любой деревушке их полно. Ну, гречки взяли килограмм на первое время,
да, в общем, и все. Тушенка и колбаса - дело другое. С ними тоже проблем нет,
но в курортной зоне возле Нарочи она может быть раза в полтора, если не в два
дороже, чем на нашей Комаровке.
Только не шла из головы очень странная встреча. Одноклассница,
которую я с выпускного вечера не видела, даже еле ее узнала, стала утверждать,
что лет пять назад мы с ней пили пиво, притом там же, на Комаровке. И что тогда
она решила, что я как-то очень сильно изменилась, постарела, что ли. А сейчас
выгляжу в точности, как в ту нашу встречу, даже прическа та же. И совсем уж
странная фраза под конец, что я якобы тогда говорила, что в следующую нашу
встречу я, может быть, буду вести себя не совсем адекватно, чтобы она не
удивлялась и не обижалась. Бред какой-то!
- Слушай, Алена, что это за странная девушка с тобой беседовала на
рынке? - спросил Сережа, хмуро разгружая сумки. Оказывается, эта встреча не
давала покоя и ему.
- Да Женька, одноклассница.
- Слушай, а она, часом, не того?
- Уж и не знаю. Раньше, по крайней мере, за ней отклонений не
наблюдалось. Наоборот, очень классная девчонка была, умница большая, да и
характер прекрасный. Слушай, а может, это я - того? Сбрендила, сама того не
заметив, вот и не помню, а?
Сережка только хмыкнул, а я между тем продолжала:
- Даже неудобно как-то. Она мне: "Привет, Горбачевская! Ты ушла из
своего НИИ, как тогда собиралась, или по-прежнему там? Живешь все там же, в
"коммуналке"? А как сын?" Обо мне все знает, а я понятия не имею, где она
работает, чем занимается. Просто провал какой-то. Слушай, и тебя же она знает!
- Ну, да, - почесал затылок Сережка. - "Добрый день, Сергей!" Так и
сказала, хотя я ее убей Бог не помню.
- Ага, тогда получается, что или "того" мы оба, или Женька вдруг
заделалась ясновидящей, вещий сон ей про нашу с тобой жизнь приснился.
- Ладно, Женька - Женькой, к психиатру, в случае чего, мы и после
отпуска успеем, так что давай собираться, - подвел итог Сережа и начал