"Николай Горбачев. Звездное тяготение" - читать интересную книгу автора

Вскакиваю в свой вагон, и он тут же дергается с железным скрежетом.
Меня подхватывают, втягивают десятки рук. Там, за пестрой толпой
провожающих, успеваю заметить машущих мне Ийку и Владьку.
- Иш-и-и! - сложив ладони рупором, орет он. "Пиши", - догадываюсь.
Вижу и другое - Владька чуточку ближе встал к Ийке. И с сосущей тоской
понимаю: теперь он чаще будет ходить в "галантерейку", стоять там у горячей
батареи возле окна.
Состав вильнул вагонами на стрелке и будто стер их там, между двумя
блестящими полосками рельсов...
В последний... Что ж, лишний раз только убеждаюсь в своей
дальновидности. А теперь тем более какое ей дело до меня? Она даже не узнала
бы! Я нужен теперь вот только врачам, "мигенькой", да и то, пожалуй, по
чисто профессиональным соображениям: подопытный кролик, уникальный
экземпляр! Не больше.
Но я еще и сейчас не могу разобраться: любил ее или нет? Мог же почти
год обходиться без ее писем! И, как угодно, первенство принадлежит мне. Уже
в третьем письме я прямо сказал ей: "О чем писать тебе? Об этом круговороте
-- от подъема до отбоя, о плоских афоризмах Крутикова, от которых душат
позывы тошноты? Извини, но больше не жди моих писем. Пусть пройдет этот
трехлетний срок в своеобразном летаргическом сне..." Она прислала еще два
письма, видно посчитав мое послание за обычную рисовку, за блажь ради
красного словца. Но мое решение осталось непреклонным. Письма ее засунул на
дно чемодана в каптерке - авось когда-нибудь пригодятся. Письма --
юридические документы...
Силюсь, напрягаю память. Сквозь дурман в голове постепенно выплывает
новое. Войсковой приемник, первое знакомство с сержантом Долговым. В тот же
день нас оболванивали в умывальнике сразу в две машинки. Я не проронил ни
одного слова почти до конца, пока стригли, - у меня были тяжелые думы.
Неужели вот так просто отказаться от свободы и пусть с тобой делают, что
хотят? Стригут, ставят в строй, ведут на обед, заставляют спать, когда вовсе
этого не хочется? Шустрый Пушкарев (в одном вагоне ехали), сидя на табуретке
под простыней, с неестественной беззаботностью шутил, глядя, как клочки
русых волос падали на цементный пол:
- Благодать! Легче сразу на целый пуд! Зачем только, не знаю, носил
их? Без них здорово. И все-таки почему стригут, какой резон?
- Это чтоб, когда тебя по форме двадцать будут на утреннем осмотре
проверять, не нашлось бы там какой живности,-- пояснил солдат, орудовавший
машинкой.
Кто-то назидательно добавил:
- Чем длиннее волосы в подразделении, тем хуже дисциплина. Аксиома.
В голове моей всплыл анекдот - слышал когда-то. Хмуро сказал:
- Резон простой. Однажды приехал генерал. На смотру все шло гладко, но
вдруг генерал вспылил, закричал: "Мундиры у солдат одинаковые, а почему
головы разные? Почему, спрашиваю?" В гневе генерал прекратил смотр,
повернулся и уехал. А испуганное начальство с ног сбилось: как сделать,
чтобы головы у солдат были одинаковыми? И придумало - остричь всех наголо:
будут одинаковыми. С тех пор и пошло...
Солдаты все, кто был в умывальнике, заржали, но тут же разом оборвали
смех. Я не видел, что произошло, но почувствовал - машинка в руке моего
парикмахера дернулась, больно рванув мои волосы. Я обозлился: