"Николай Горбачев. Звездное тяготение" - читать интересную книгу автора

уезжал, и что она такая красивая, и что Владька остается, по-прежнему будет
ходить к ней в "галантерейку". Теперь уже без меня. Будет, как всегда,
истуканом торчать у окна, подперев ребра батареи задом, пока не закроется
магазин. Однажды Владька сказал, что Ийке надо бы на сцену, а не за прилавок
торговать парфюмерией. Вспомнив это, я вдруг думаю: лучше бы Ийка стала
каким-нибудь уродом - на время.
Она что-то почувствовала - вздрогнув, повернула лицо.
- Не смотри на меня так. Мне страшно, будто ты собрался меня убить. Ну
же! - капризно щурится она. Улыбка чуть приоткрывает морковные губы, за
ними мокро блестят зубы.
- Я подумал о другом.
- О чем?
- Это секрет. Но хуже, чем ты предположила.
- Да?! - Она поднимает выщипанные брови и умолкает.
"Пусть обижается, мне все равно", - решаю я и спрашиваю:
- Будешь ходить к "металлистам" на танцы? Сегодня, например, прямо в
первый день?
- Фу, злой! Ты же знаешь...
Она обиделась: расцепив руки, снимает их с моего плеча, но не
отодвигается, и я продолжаю обнимать ее за талию. Плащ, точно промасленная
бумага, сердито потрескивает змеиной кожей и холодит руку.
Усмехаюсь в душе: мне нравится наносить Ийке эти уколы.
- Только уж лучше с ним, - глазами повожу на Владьку - он все еще
бренчит на гитаре. - Хотя не верю ни в каких чичисбеев. Они умерли в
восемнадцатом веке.
- Что еще такое?
Она чуть хмурится, брови выжидательно изгибаются, ресницы взмахивают:
ее заинтересовало незнакомое словечко.
- Богатой итальянке полагался мужчина, сопровождавший ее на прогулках
и всяких увеселениях. Это обычно - друг мужа, истинно кристальный человек,
верный мужской дружбе. Он оберегал жену друга от опасных сетей. А поскольку
я не муж...
Она вздыхает:
- Почему ты не веришь?
- Верю только в могилу и в свой отъезд.
Губы ее поджимаются, она передергивает плечами, хрустально-чистые
голубоватые белки темнеют, Ийка обиженно говорит:
- Как знаешь. Ты не веришь ни во что, - голос ее слегка дрожит. - Ну
что ж... Посмотрим.
- Ладно.
- И Владьку приплетаешь... При чем я? Что должна делать? Прогонять,
если приходит? Но вы же товарищи. Ждал тебя. Я и сама не понимаю, как теперь
все будет. Пустота. Страшно даже представить.
Она склоняется к моему плечу, я чувствую под рукой упругую дрожь ее
тела. Парное сладкое дыхание обдает меня, на ум вдруг приходит неожиданное
-- последний раз так стою с ней, завтра утрачу это право.

А Боба вновь разбирает смех, --
Какое мне дело до вас до всех...