"Николай Горбачев. Ракеты и подснежники " - читать интересную книгу автора

- Так, да не так, - глуховато возразил Селезнев, узколицый худощавый
оператор, и тут же энергично поднялся. - У меня есть замечание Скибе,
товарищ лейтенант. Выходит, по его, все сведется к кнопкам и машинам? А
человека нет? Физика, как говорится, есть, а лирики нет. Так, что ли? Старая
волынка...
- Управлять-то машинами будет человек и создавать их - он же! --
отпарировал Скиба.
- То-то же.
- А насчет лирики... Гляди, сам, Селезнев, начнешь писать стихи: вдруг
откроется талант. Времени-то будет много - удовлетворяй свои духовные
потребности! Когда-нибудь увидим: Василий Селезнев - "Как я был
ракетчиком". Стихи. А?
- Может, и увидишь.
Солдаты оживились, заулыбались, а я с опаской поглядывал на Молозова,
-- сощурив глаза, он смотрел на спорщиков - и думал: влетит мне за это. Но,
к удивлению моему, Молозов в перерыве сердечно сказал:
- Ишь ты: "Ракетчик, а не знаешь!" Вот ведь как рассуждают. Это мерка,
колодка. И непринужденные споры - хорошо. А вот свернули зря, - замполит
вопросительно поднял на меня брови. - Начальства испугались? В спорах
выявляется истина. Хоть не оригинальное утверждение, зато верное. Так,
Константин Иванович?
После второго посещения он на очередном инструктивном семинаре
групповодов поставил меня в пример и с тех пор всячески выказывал мне свое
расположение,
И теперешний его приход, конечно, не случаен: ко всем, кого уважал,
Молозов проявлял это отношение прямо и открыто. Повернувшись к Наташе, он
провел рукой по волосам, хмурое выражение сбежало с лица.
- Осмотреться еще не успели?
- Нет еще.
- Думаю, вам по душе придется у нас. Народ - лучше самого
благородного металла, со сложной техникой имеет дело. Рабочий день - строго
семичасовой. - Он усмехнулся: - Семь до обеда, семь после обеда. Тут не
все с нами могут потягаться! Супруг же ваш, Константин Иванович, один из
уважаемых офицеров. Очень важный и нужный для учебных целей прибор
объективного контроля делает. А вас милости просим участвовать в
самодеятельности. Пока своими концертами обходимся: дорога треклятая мешает
развернуться...
Наташка робко покосилась на меня:
- Никогда не занималась этим... Таланта, наверное, нет.
- Поучитесь. Как вы, Константин Иванович, смотрите? А то ведь мужья
иногда поперек дороги встают.
- Я не против, товарищ майор.
Молозов оглядел комнату цепким, острым взглядом.
- Как жилье? Сырости нет? Когда думаете за мебелью ехать?
Он, оказывается, помнил наш недавний разговор.
- На днях, возможно.
- Значит, будут кровать, диван... скатерть, вижу, есть. А ковер? --
заполошился он вдруг. - Ковер есть? - И когда я ответил, что ковра нет,
Молозов сказал огорченно, по-детски: - Грешным делом, люблю, уютнее с
ковром... Надо подумать.