"Николай Горбачев. Ракеты и подснежники " - читать интересную книгу автора

- Всю ночь спать не дал и снова? Это уж слишком, Вася...
- Ну-ну, на правду не обижаются, - добродушно похлопав жену по плечу,
заметил Василий Кузьмич. - Кстати, женщины... наверное, завтра встанем на
дежурство: сейчас предупредили. Доказывал... Ну да мы предполагаем, а
начальство располагает...
"Вот почему он пришел мрачный!" - догадался я. Настроение мое упало.
Черт бы побрал это дежурство и этих "богов" там в штабе! Ставить нас вне
очереди, только же стояли... Летят все планы в тартарары!
Надевая шапку, Климцов спросил:
- Как вчера Демушкин показал себя? Есть сдвиги?
- Бесполезно, по-моему...
- Вам видней.
В коридоре, когда мы вышли из комнаты Климцовых, Наташа спросила:
- Как понимать его слова, Костя? Ты расстроен?
- Собирался сам съездить завтра в город за продуктами, а если поставят
на дежурство, то, выходит, нельзя.
- И ехать... мне?
Наши взгляды встретились. Я увидел, как в ее глазах мелькнула искорка
страха. Я молча обнял ее за плечи, пропустил в дверь, "Вот так, привыкай к
службе".
Наташа принялась разбирать чемодан. Выкладывала платья, стопки белья.
Я, стыдясь пустоты комнатки и этой приземистой солдатской кровати,
выкрашенной в темно-зеленый, грязный цвет, говорил ей, что деньги есть,
скопил, и в ближайшие дни, если удастся, отпрошусь - поедем купим и
кровать, и диван, и стулья.
Она повеселела и в своем цветастом халате с крупными оранжевыми
гладиолусами по черному полю выглядела совсем девчонкой, резвой и красивой.
Вдруг я увидел невысокую плотную фигуру майора Молозова, мелькнувшую за
окном.
- Замполит идет, Наташа, к нам!
В правилах Молозова - появляться зачастую нечаянно. На одном месте его
дважды подряд застать почти невозможно. За день он успевал несколько раз
обежать наш треугольник: "позиция - казарма - офицерские домики", быстро
передвигаясь на скорых пружинистых ногах. "Вот обегу раз пять по
треугольнику, - шутил он обычно, когда об этом заходила речь, - и вижу:
ого, не медвежья у нас берлога, а целое царство!"
- Нашего полку прибыло! - еще с порога, блестя своими острыми
зеленоватыми глазами, весело сказал он хрипловатым от табака голосом. - Это
хорошо. Здравствуйте! С приездом вас.
Сняв фуражку и знакомясь с Наташей, он переводил твердый, упрямый
взгляд с нее на меня, словно что-то сравнивал, примерял: мол, хороши ли вы,
подходите ли друг другу? Крутолобая, будто литая, голова его, остриженная
под машинку, была почти круглой. А широковатый нос, настороженно приподнятые
брови, привычка проводить ладонью по ежику русых волос выдавали в нем что-то
мальчишеское, простое, незамысловатое и в то же время задиристое.
- Шестая семья! Это важно для нас. Семьи, жены скрашивают нашу службу,
-- он вздохнул, опускаясь на подставленную мной табуретку, добавил: - И
пока еще не легкую жизнь.
Его лицо на секунду приняло огорченно-печальное выражение: под глазами
собрались морщинки, губы поджались, словно он разом припомнил все наши