"И.Горбатко. Дело полковника Петрова " - читать интересную книгу автора

права.
Я считаю, что даже в западных демократических государствах
предпринимаются попытки свести на нет права человека, однако сохраняется
одно большое право - поднять свой голос протеста без опасения получить пулю
в спину. Это одно из основополагающих прав, наличие которого отличает Запад
от Советского Союза и его сателлитов, и я готов бороться любыми средствами,
чтобы защитить его. Это, без сомнения, долг всех граждан демократических
государств.
И это является моим движущим мотивом во всем этом деле - мотивом,
построенным на убеждениях, которые начали развиваться у меня задолго до
того, как я бежал из Польши в эту страну.
Хотя я родился (19 марта 1917 года) в Киеве, столице Украины, я по
происхождению - поляк. Оба моих родителя, хотя и поляки, окончили
харьковский университет на Украине, отец - по курсу ветеринарии, а мать -
стоматологии.
Во время моего рождения Польши, как независимого государства, не
существовало. 1917 год был годом революции в России и обстановка там
характеризовалась хаосом анархией. Крестьянские банды рыскали по сельской
местности; поджоги, грабежи и убийства совершались повсеместно.
В 1920 году Польша обрела статус независимого государства, и мои
родители вместе со мной и моим братом Стефаном, переехали в её восточную
часть. Я пошел в школу в городе Вильно и начал учиться в консерватории по
классу скрипки. В 1935 году я поступил на медицинский факультет и
одновременно продолжил учиться музыке, которая была (и, надеюсь, продолжает
оставаться) главным моим интересом в жизни. Когда Германия в 1939 году
объявила Польше войну, я был студентом-медиком пятого курса.
Вскоре пришли и советские армии - это было 17 сентября 1939 года - и
именно тогда я впервые получил свое первое представление о Красной Армии.
Один из инцидентов, который произошел в то время, до сих пор
сохранился в моей памяти. Советские солдаты поначалу держались отчуждённо,
но через несколько дней отсутствие общения стало для них слишком тягостным,
и они начали разговаривать с любым, кто понимал по-русски. Первыми
вопросами, которые они задавали, были о том, почему люди так хорошо одеты,
какие существуют праздники. Поскольку мы жили в довольно бедном городке, и
одежда большинства людей была весьма скромной, мы пришли к выводу, что
жизнь в тех местах, откуда пришли эти солдаты, по всей видимости, нелегкая.
В то время я не состоял ни в одной из политических партий.
Антикоммунистическая и антисоветская пропаганда, которая зачастую
появлявшаяся в довоенной польской прессе, не оказывала на меня большого
влияния. Я считал, что коммунизм - это хорошая идея, а советский коммунизм
- интересный эксперимент.
Поэтому я без всякой предвзятости или опасений смотрел, как
бесчисленные советские танки катят по мощеным булыжником улицам Вильно.
Часть жителей города испытывала некоторую нервозность, а меня переполняло
любопытство, причем это любопытство нельзя было назвать недружественным.
Русские недолго пробыли в городе. Через несколько недель Советы
передали город Вильно Литве, у которой были связи с нацистской Германией.
7 ноября меня арестовали и обвинили в хранении огнестрельного оружия.
Случилось так, что меня попросили спрятать на одну ночь оружие для группы
людей, которых я знал. В ту ночь, несмотря на то, что я не занимался ничем