"Борис Горбатов. Большая вода (Советский рассказ тридцатых годов)" - читать интересную книгу автора

- Я и не ждал, - заканчивает дядя Терень и протягивает к огню ноги в
шерстяных ждановских чулках.
Оба молчат и курят.
Слышно, как стучит дождь в окно.
- Однако, - говорит дядя Терень, зевая, - однако писулька тебе какая-то
пришла...
Лицо Жданова начинает медленно краснеть. Но он ничего не говорит, не
торопит дядю Тереня, только трубкой пыхтит, - трубка, как назло, погасла.
Дядя Терень достает из мешка радиограмму и сует Жданову.
"Я получила ваши розы, дорогой друг. Спасибо от всей души.
Часто и тепло вспоминаю нашу встречу в тундре и еще раз вам, как тогда,
скажу: хороший вы, правильный человек. Буду рада вас увидеть в Москве,
если случится вам быть там. Сердечный привет. Татьяна Логинова".
Жданов долго, очень долго читает радиограмму и вдруг сам начинает
рассказывать о Татьяне Логиновой, о том, как встретил ее в прошлом году,
пятого июля, в тундре (она геолог), как посчастливилось ему оказать ей
услугу, пустячную, а вот помнит, и как думал о ней с тех пор, всю зиму
думал, думает и сейчас...
- В Москву поеду. Погляжу на нее. Только погляжу. И ооратно сюда!
- Один вернешься? - будто невзначай спрашивает дядя Терень.
Жданов бросает на него свирепый взгляд и рычит:
- Один! А ты что думал? Один, черт тебя подери!
В избе Трофимова дядя Терень мешок кладет прямо на стол, вся семья
собирается вокруг, и старик торжественно раздает подарки: Митяю - книги,
хозяйке - сгущенное молоко в банках и скляночки с лекарствами и присыпками
из больницы, Трофимову - хозяйственные мелочи.
Митяй вертит в руке книги и смотрит на дядю Тереня исподлобья.
- Ты чего? - спрашивает отец.
- Ничего, - надув губы, ворчит Митяй, - надул...
- Ах да, - говорит дядя Терень, хлопая себя рукой по лбу. - Я и забыл!
И, лукаво улыбаясь, вытаскивает из кармана нож и отдает Митяю.
Подарки розданы, теперь - новости. Трофимову нужно рассказывать
обстоятельно. Это не Жданов, не дед Кураш.
С Трофимовым можно долго и смачно говорить о политике. Гадать, будет ли
нынче война или нет, и какого урожая ждать в колхозах, и каких цен на
зверя.
Как всегда, дяде Тереню не хочется уходить из теплой, домовитой избы
Трофимова. Хорошо бы остаться и сидеть вот так у огня, курить, беседовать,
слушать, как стучит дождь в окно, как возится девочка в люльке, как
повизгивают в сенях собаки. И то сказать, довольно уж он походил на своем
веку. Meсто старика у печки.
Но, рассказав все новости, он встает, выколачивает трубку о каблук,
надевает мешок на плечи, прощается и выходит.
Всю дорогу от избы Трофимова до жилья Арсения дядя Терень последними
словами ругает Арсеньеву бабенку. Это из-за нее потерял он на Диксоне три
дня. Три дня, шутка ли сказать.
Три дня, когда тут каждый час дорог. Час весну делает.
- Вот чертова баба, - ругается старик, перепрыгивая через трещины и
проваливаясь по грудь в ледяную воду. - Ох, баба анафемская! Да коли бы ты
дочкой моей была б аль снохой - я б...