"Геннадий Гор. Изваяние (Фантастический роман)" - читать интересную книгу авторарод и познавший самое унизительное из всего, что есть на
Земле, - презрение самих вещей, которых цивилизация сделала высокомерными. - Сюда нельзя бросать окурки, - учил меня терпеливый Стронг. - Это не урна. - А что же это такое? - спрашивал я. Красавец Стронг пропускал мой вопрос мимо своих волосатых ушей, идеально копирующих настоящие, живые, человеческие уши. А когда я настаивал, Стронг говорил мне, что я еще не созрел, чтобы понять смысл и значение некоторых вещей, поя- вившихся в годы моего отсутствия и вызванных новыми потреб- ностями человечества. Лицо Красавца Стронга делалось чрезвычайно обаятельным и милым, и я думал о тех генах, которые пронесли сквозь сумрак поколений это обаяние, а потом с разочарованием вспоминал, что все это происходило без всякого участия генов и мутаций, ведь Стронг был искусственным существом. К человеческому обаянию я уже давно относился подозрительно, как к признаку адаптации в борьбе за существование. Я знал, что такое обая- ние, и предпочитал людей сухих, прямых, с виду эгоистичных людям милым и лжедобродушным. Этому научило меня мое пребы- вание там, где до меня никто не бывал. Но вернемся к Красавцу Стронгу и к его умению пользовать- ся своим обаянием и расточать улыбки или погружаться в мол- чание, как в океан, одновременно погружая туда и своего со- Иногда я был слишком настойчив, и он снисходил к моему жалкому любопытству. На лице его я уже не замечал ни обая- ния, ни улыбки, а видел что-то другое. Тогда я думал, что лукавое слово "красавец" не случайно стало частицей его бла- гополучного имени. Он показывал мне на какой-нибудь предмет своим не слишком чистым толстым пальцем, на какой-нибудь предмет, замеченный мною на дороге, и объяснял мне, что это знак или символ. - Символ чего? - спрашивал я. - Не забегайте вперед, - отвечал он. - Это десятая или двадцатая страница книги, а мы с вами еще читаем первую. Загадочно и странно. Может, Стронг шутил? И это возможно. Ведь он не принадлежал сам себе, не уходил корнями в глубину сменявших друг друга поколений, а был собран... Поставим здесь несколько точек и не будем углубляться в тайну проис- хождения электронного Спинозы. Надо уважать чужие секреты. Теперь о вещах. Почти все вещи и предметы стали знаками, и окружающий мир беседовал с прохожими о чем угодно, даже о погоде. - Все это потомки дорожных знаков, - объяснял мне Стронг. - Их более элементарные предки когда-то лаконично беседовали с водителями машин. Эти же... Каждый из них готов прочесть вам целую лекцию. - А вы не находите, Красавец, - говорил я, - что предметы |
|
|