"Джудит Гулд. Плохо быть богатой" - читать интересную книгу автора

немом ужасе.
Представшее ее глазам зрелище казалось абсолютно ирреальным. Ее первой
мыслью было, что она попала в один из фильмов Стивена Спилберга: открыв
совершенно обычную нормальную дверь, она оказалась на пороге преисподней.
Что произошло с прелестными стенами детской, на которые вручную был
нанесен узор, напоминающий кружева? Куда подевались скатерти из бельгийского
кружева, занавески, покрывала?
Эдвина прислонилась к дверному косяку, не в силах вымолвить ни слова.
За две недели, что ее не было, дорогой узор стенной росписи сменили грубые
черно-белые, как у зебры, полосы, покрывавшие даже потолок, а изысканная
мебель, тоже драпированная кружевом, была ободрана до грубого остова и
выкрашена в вызывающие тона: голая кровать с пологом на четырех столбиках -
в испепеляюще розовый, туалетный столик - в отвратительный
зеленовато-желтый. Повсюду были разбросаны акриловые покрывала, расписанные
под леопарда: они прикрывали странные конструкции, которые, как смутно
подсказывала ей память, некогда были изящными креслами-качалками, закрывали
постель и даже свешивались с окон в качестве занавесок, напоминая полог у
входа в палатку. Прекрасный паркет, когда-то тоже вручную выложенный узором
из венков, теперь был спрятан под мрачным скверным паласом из зеленого
искусственного меха - такими покрывают сиденья в туалетах. На экране
телевизора тряслась и извивалась под вспышки и мерцание какая-то рок-группа,
но даже Эдвина, далеко не специалист в этой музыке, могла понять, что звук
телевизора выключен: снующие по экрану образы и грохочущая музыка не
совпадали. Очевидно, оглушающей какофонией они были обязаны музыкальному
центру.
Посреди всего этого ада возвышалось существо, которое еще недавно было
ее милой драгоценной дочуркой. Аллилуйя Купер стояла посреди постели на
коленях, ее длинные каштановые волосы, восхищавшие Эдвину всего две недели
назад, теперь были коротко острижены и торчали во все стороны прямыми
жесткими пиками, выкрашенными в черный и желтый цвет. Свежее чистое лицо
девочки покрывал толстый слой дешевой грубой косметики, основной акцент
которой пришелся на губы, почти черные, и глаза а ля Мадлен Дитрих.
А одежда... Эдвину передернуло. О Боже, где ей удалось сыскать эту
рвань, пригодную разве что для помойки? И что она сделала со своей настоящей
одеждой? Эдвина никогда прежде не видела того, что сейчас было на ее дочери:
старый потертый мотоциклетный жакет из черной кожи, ярко-алый обтягивающий
топик, брючки из черного кружева в обтяжку и грязно-белые теннисные тапочки.
С эполетов жакета, с ремня, а также с мочек ушей, с запястий, шеи и даже с
одной из щиколоток свешивались груды искусственных украшений, которые
обожают посетители самых дешевых забегаловок Лас-Вегаса.
Эдвина не могла опомниться. Судорожно глотнув воздуху, она потрясла
головой, словно стараясь стряхнуть с себя представший ее взору кошмар.
Похоже, Руби еще недооценила ситуацию... Это создание... женского пола...
Нет, оно не может быть ее дочерью! Видимо, пока Эдвина была в отъезде, злые
эльфы похитили ее девочку, оставив вместо нее оборотня...
Слегка придя в себя, Эдвина на негнущихся ногах прошла в комнату, чтобы
выключить ревущий плейер. Теперь комнату озаряли только блики и вспышки
мечущихся по экрану телевизора беззвучных образов.
Аллилуйя вскочила с кровати.
- Салют, Эдс! - Она сверкнула улыбкой в сторону матери и выдула