"Джудит Гулд. Рожденная в Техасе " - читать интересную книгу автора

Ей стало все чаще казаться, что он читает ее мысли. Только не это. Только бы
не навлечь на себя его гнев. Уже несколько раз Безил избивал ее, и очень
сильно.
Когда в ее жизни наступил перелом к худшему? Восемь лет назад она
встретила Безила, и все эти годы они только и делали, что занимались
махинациями и заметали следы.
Как и раньше, им пришлось поторопиться с отъездом из Йорка. Правда,
особых затруднений спешка не вызвала, они всегда были готовы к неожиданному
отъезду. Даже чемоданы распаковывали не полностью. Этому научил их урок в
Балтиморе, когда уезжать пришлось в спешке, бросив все вещи. Теперь они не
обременяли себя ничем лишним, довольствуясь самым необходимым. "Да, тогда
едва удалось унести ноги". При этом воспоминании у Аманды и сейчас все
холодело внутри. "Господи, - думала она, - разве я знала, что жизнь так
сложится. Скольких людей лишили мы сбережений. Теперь Безил собирался
обобрать ребенка. Мне придется выдавать себя за какую-то Элспет Гросс только
ради того, чтобы стать опекуном осиротевшей девочки и обманом завладеть ее
цирком".
Почему же так сложилась жизнь?

6

Звуки бешеной мелодии каллиопы <Клавишный музыкальный инструмент.>,
казалось, сведут ее с ума. Ночной кошмар продолжался, все тот же. Всегда
один и тот же жуткий сон... о пожаре в цирке...
Она видела себя на трапеции, здесь же был и отец. Он тоже стоял на
трапеции: кожа на его лице была покрыта волдырями и частично обуглилась,
кое-где проглядывали кости черепа. Опоры шатра рушились и падали в черную
бездну, может быть, в саму преисподнюю. Время от времени внизу под ней
проплывали чередой силуэты Хейзи, Голиафа и других артистов. Над ней
нависало неправдоподобно красное, словно опаленное огнем небо - сущий ад,
где не было места ничему живому.
И отделяла-то ее от адского пламени только эта трапеция, прикрепленная
к обуглившимся опорам шатра. Каждый раз, когда она или Забо перелетали от
трапеции к трапеции, опоры под их тяжестью угрожающе дрожали и скрипели,
словно хрупкие стеклянные нити, готовые в любую минуту обломиться.
Целую вечность летела она к следующей трапеции, с ужасом думая, что
ослабевшие, обожженные руки не удержат ее и тогда она рухнет в бездонную
пропасть.
Знакомое лицо отца исказилось, вселяя невообразимый ужас, потом стало
как бы крошиться, обнажая обгоревший череп.
Элизабет-Энн силилась закричать, но не могла издать ни звука. И в
следующую секунду языки неистового пламени охватили ее, пронзив тело
нестерпимой болью...
Элизабет-Энн проснулась, дрожа всем телом, в глазах ее застыл ужас.
Приходя в себя, она стала осматриваться. Возбуждение постепенно
спадало, ночной кошмар отступил. Она в доме у тети, и все хорошо.
В доме было темно и тихо, девочка поняла, что все еще спят. Только
ветер свистел за окном, и в доме что-то сухо потрескивало. Элизабет-Энн
боялась просыпаться раньше всех, ее пугали незнакомые звуки ночи. Хорошо
было просыпаться тогда, когда уже слышались быстрые шаги по лестнице,