"Элейн Гудж. Любящие сестры" - читать интересную книгу автора

иностранном языке. Все они были в черных шляпах и больших не по росту черных
костюмах с кисточками на поясе. По обеим сторонам головы каждого мальчика
свисало по длинному локону.
Затем мимо прошла темнокожая дама, обернутая в яркое небесно-голубого
цвета полотнище, напоминающее простыню. На оба запястья были нанизаны чуть
ли не до самых локтей серебряные браслеты, а середину лба украшало красное
пятнышко. Она вела за руку маленькую девочку с крысиным хвостиком на
затылке, в розовой плиссированной юбочке и лакированных туфельках. Лорел так
увлеклась осмотром, что чуть не врезалась в ряды чернокожих дошкольников под
предводительством упитанной леди, которая то и дело покрикивала:
- Эй, Рафэс! Да-да, я к тебе обращаюсь. Твоя задница опять выбилась из
строя! Смотри, как бы я по ней не нашлепала.
В своих почти новых джинсах "Левис" и в старенькой розовой кофточке, на
которой Энни когда-то вышила розовый букетик цветов, с длинными белокурыми
волосами, завязанными в конский хвост, Лорел казалась здесь чуть ли не
марсианкой.
Она взглянула на сестру. Энни гораздо больше походила на окружающих. Ее
огромные темные глаза и впалые щеки, смуглая кожа и коротко остриженные
волосы - все это выглядело здесь вполне обычным. Внезапно Лорел перехватила
быстрый взгляд сестры через плечо и вздрогнула, сразу вспомнив о Вэле.
А вдруг он узнает, что они здесь? Если он найдет их и отправит Энни в
тюрьму, это будет частично и ее вина, разве нет? Потому что втайне она все
время мечтает позвонить ему или хотя бы написать открытку, что все хорошо и
она здорова.
Но оказалось, что Энни просто смотрит на уличный знак, и у нее отлегло
от сердца.
- Ты думаешь, мы правильно идем? - спросила Энни.
- Она сказала, Четырнадцатая улица, пятый дом слева.
Они миновали кондитерскую с витриной фруктовых пирожных, от которой
сразу во рту собралась слюна, обувной магазин "Лучший в мире", гастроном с
сырами, похожими на спелые дыни, и с такими длинными батонами салями, словно
это бейсбольные биты, висящие в окне. На углу при повороте на Четырнадцатую
улицу им встретилось ателье мод "Лана", на дверях которого висело
объявление: "Детские коляски не оставлять". Все тротуары были наводнены
детскими колясками. Казалось, каждая женщина толкала перед собой коляску,
некоторые из которых были двойными, и вела за руку еще одного ребенка.
Лорел ощутила знакомое чувство тошноты, которое почти не отпускало ее с
той самой ночи, когда они пришли на автобусную станцию возле площади
Таймс, - будто она проглотила живую рыбину, которая все время бьется внутри.
В автобусе она была слишком занята происходящим за окном, чтобы обращать на
это внимание. Номерные знаки машин мелькали мимо них - голубые, зеленые,
желтые, в зависимости от цвета штата. Проносились кукурузные поля и
пастбища, леса и горы, будто куличи с глазурью снежных вершин, и сотни
мелких городков с шерстепрядильными мастерскими и ресторанами на главной
улице. Ей даже как будто нравились сэндвичи с красной рыбой, которые она
запивала "кока-колой". И нравилось засыпать, вытянувшись на сиденье, под
жужжание мотора, напоминающее колыбельную песню. Она словно не совсем верила
в случившееся. Словно эта ночь в автобусе, уносящем их куда-то от Бель
Жардэн, была только длинным кошмарным сновидением. А когда она проснется, то
опять окажется у себя дома.