"Э. и Ж. де Гонкур. Актриса Фостен " - читать интересную книгу автора

Хочешь выпить рюмочку чего-нибудь?
Рагаш подцепил штопором настоянный на водке абрикос и, откусывая прямо
со штопора желтый плод, вскричал:
- Stupendum! {Изумительно! (лат.)} - как выражаются древние. Мне
кажется, что я укусил тунику мадемуазель Дюшенуа!
- Не понимаю, - сухо отрезал Карсонак.
Рагаш, по-прежнему невозмутимо серьезный, нагнув голову, словно осел,
пьющий из ведра, стал пятиться к двери, подражая китайцу, играющему на
железном треугольнике, и обратился к Карсонаку с такой прощальной речью:
- Прославленный драмодел! Думал ли ты когда-нибудь об угрызениях
совести, которые могут возникнуть у привратника, совершившего
преступление?.. Так вот, заметь себе для одной из твоих будущих пьес, что
каждый звонок, раздающийся ночью, должен пробуждать в нем раскаянье!
На смену Рагашу сразу же явился долговязый молодой человек, белобрысый,
бескровный, с черепом мистика, напоминавшим по форме сахарную голову;
прижимая к груди засаленную шляпу, он с каким-то отсутствующим видом совал
каждому руку, и во всем его облике было нечто от раболепной фигуры сына
Диафуаруса.
Карсонак резко оттолкнул его безжизненные пальцы и грубо сказал:
- Знаешь, Планшмоль, тебе бы следовало заняться осушкой рук... в них
столько сырости, что ты награждаешь ею и других!
Планшмоль испуганно отошел от Карсонака и, надеясь найти убежище возле
женщин, сел рядом с хозяйкой дома, которая тут же сказала ему:
- Он теперь твой близкий друг, правда? Так вот, если ты добьешься от
него такой рецензии, какая нам нужна, я заставлю Карсонака писать новую
пьесу вместе с тобой, а ты ведь знаешь, мой милый, что когда он...
- Сударь! Пришел тот молодой человек, который приходил уже три раза,
чтобы переговорить с вами.
- Пусть войдет.
- Господин Грежелю! - провозгласила служанка.
Близорукий начинающий литератор, наделенный двумя видами
застенчивости - застенчивостью близоруких и застенчивостью начинающих, -
вошел в комнату и страшно смутился, увидев великого человека, а также весьма
непринужденные позы четырех дам.
- Послушайте, молодой человек, - сказал ему Карсонак, не предлагая
сесть, - сюжеты всех пьес, которые мне приносят, сначала кажутся мне
отвратительными. Проходит три месяца, четыре... Предложенный сюжет вдруг
приходит мне на память, и - странная вещь! - теперь он уже нравится мне...
Но к этому времени я успеваю совершенно забыть о лице, которое его
предложило, и мне начинает казаться, что идея принадлежит мне, только мне. Я
вас предупредил.
Бедный молодой человек начал искать дверь.
- Сюда, молодой человек, сюда, не то вы попадете в туалетную комнату
этих дам.
- Послушай, Лилетта, - сказал через несколько секунд Карсонак, - я был
бы тебе весьма признателен, если бы ты, когда я оказываю тебе честь и отдаю
на твое попечение солидных шестидесятилетних старцев, которым поручаю
отвезти тебя к твоему папа, - если бы ты в этих случаях садилась не на
колени этих самых стариков, а на сиденье фиакра!
- О, будьте покойны! Если мне и случится сесть на колени к мужчине, то