"Э. и Ж. де Гонкур. Актриса Фостен " - читать интересную книгу автора

торчавшим на кончике куском куропатки:
- Я, может быть, переспала бы там с самим королем!
И тут же:
- Лилетта, красней или убирайся отсюда!
- Предпочитаю покраснеть, - ответила Лилетта с поистине многообещающим
чистосердечием бесстыдства.
Сестра Жюльетты снова уселась на свое место, задумчиво поглаживая себя
по шее сзади.
- Какая скверная, какая зловещая штука выросла у Брюхатой вот здесь -
там, где я держу сейчас руку... Да, это горб сорокалетних, и по временам мне
кажется, что он растет и у меня десятью годами раньше срока... Что же ты,
Растрепа, ведь звонят!
- Сударыня... доктор с Гомбургских вод, - доложила служанка, полуоткрыв
дверь будуара.
- Скажи ему: "Брысь в Германию!" - крикнула хозяйка дома, хлопнув в
ладоши.
- А! Вот и Рагаш! - продолжала она, когда вслед за служанкой появился
мужчина. Он шел, согнув ноги в коленях и простирая руки, словно призывая
всех к молчанию.
- Рагаш, Рагаш, Рагаш! - как эхо, откликнулись все три женщины, каждая
на свой лад.
Рагаш был сорокалетний мужчина, вечно страдавший желудком; он с
перекошенным лицом отпускал непристойные словечки, вымученные остроты,
парадоксы, каламбуры, не имевшие ни конца, ни начала, копировал актеров. За
свои бесконечные потуги на остроумие он получил в этом доме прозвище "понос
Бобеша".
- Тсс... Тсс... Тсс... - повторил Рагаш, входя в будуар, словно на
подмостки театра. - В нашей столице распространился слух, будто некто по
имени Понсар обнимается сейчас с Титанией... Ах, дети мои, что за шедевр
должен родиться от этого флирта! Но мы сохраним тайну... и будем говорить
piano, pianissimo... {Тихо, очень тихо (итал.).} Тсс! Тсс!
Внезапно брови Рагаша взлетели вверх, губы приняли форму огромного "О",
и, с алчным видом прижав к ним палец, он шутовски изогнулся в позе обожания
перед толстухой с вывалившейся грудью:
- О маленькие зенщины, маленькие зенщины... а впрочем, даже и
толстухи... Брюхатая, Брюхатая... как бы я хотел написать на твоем белом,
трепещущем пюпитре одну-единственную статейку в двести пятьдесят строчек...
ни строчкой больше! Говори, приказывай... Что тебе угодно за это? Хочешь, я
растопчу перед тобой принципы восемьдесят девятого года? Скажи... Право же,
сударыня, это, по-моему, было бы вполне уместно... Нет, ты не хочешь,
Брюхатая, ты отвергаешь мой пыл... Ну и не надо!
Он сделал вид, будто сморкается и обливает паркет слезами.
- Да, плоть наша была и есть слаба, но в то же время мы протухли от
стремления к добродетели... Моим учителем был аббат Пуалу... Но я не посылаю
его к тебе, не хочу, чтобы он изрек: "Католицизм и Марковский - вот мой
девиз", - заявил Рагаш с интонацией а 1а Грассо.
- Послушай-ка ты, полоумный из Виши, дай нам немного передохнуть! У нас
просто мозги заболели! Скоро ли ты кончишь свои номера для провинциалов? -
крикнула ему Лилетта, питавшая неприязнь к этому человеку.
- А ты лучше сама замолчи, юная воспитанница из пансиона "Непорочное