"Владимир Гоник. Исповедь патриота." - читать интересную книгу автора

Обманувшись, Буров долго и безутешно горевал. Он погружался в черную
меланхолию, горе застило свет. Я даже опасался за его здоровье: он
выглядел таким беззащитным, таким ранимым.
В общежитие к Бурову приходили друзья, соратники по движению. Что-то
общее читалось в их лицах, в глазах - какая-то неудовлетворенность, обида,
недовольство, но вместе с тем заносчивость и высокомерие. Похоже, многих
из них преследовали неудачи, жизнь не заладилась - то ли способностей не
хватило, то ли усердия и характера, и они изуверились, но признаться себе
в этом не доставало сил.
Все они были убеждены, что вина за неудачи лежит на ком-то другом,
всегда легче, если виноват не ты, а кто-то, чужак. Да и кому охота
признать себя неудачником и посредственностью, проще отыскать причину на
стороне.
Порознь каждый из них чувствовал себя неуверенно, испытывал горечь.
Порознь они страдали, мыкались, терялись: зыбкость существования
давила на них что ни день. Лишь сбившись вместе, сообща, они чувствовали
себя уверенно, росли в собственных глазах, подогревали друг друга,
взбадривали и даже приобретали некоторую значимость, какой не знали в
одиночку.
Да, порознь они находились наедине со своими горестями, невезением,
проблемами, неудачами и не знали выхода, но вместе они были умны, красивы,
талантливы, сильны, судьба благоволила к ним и сулила удачу.
Борьба с чужаками наполняла смыслом их существование, жизнь
становилась полнокровной и увлекательной - не то что прежнее прозябание и
маета. Их переполняло праздничное чувство приобщенности к большому и
важному делу: ореол избранности окружал каждого из них.
Буров всей душой презирал христопродавцев, у него скулы сводило от
ненависти к ним и отвращения.
Позже я потерял его из вида, он исчез и вот на тебе: явился-не
запылился!
- Где ж ты пропадал, Буров? - спросил я с искренним любопытством.
Лицо его омрачилось, он застенчиво помешкал, словно решал, стоит ли
говорить.
- В Израиле, - проговорил он тихо, будто сознался в чем то постыдном.
- Ты?! - опешил я.
История, которую поведал мне Буров, заслуживает общего внимания. Мать
его рано умерла, вырастил его отчим, тихий человек, который в частых
запоях пропадал неизвестно где. Буров был уверен, что отчима спаивают
евреи, чтобы досадить ему, русскому патриоту Бурову.
Едва отчим появлялся после запоя, Буров учинял ему следствие и допрос
в надежде узнать истину.
- Дались тебе евреи! - в крайней досаде укорил его однажды отчим. -
Сам то ты кто?
- Кто? - растерялся Буров.
- Еврей!
Большее оскорбление для Бурова трудно было придумать. Он был уязвлен
до потери сознания.
- Я еврей?! - побелел Буров от ненависти и скверны.
- А то кто же... Натуральный, - буднично отвечал отчим.
Морщась с похмелья от мучительной головной боли, он рассказал, что