"Юрий Гончаров. Большой марш: Рассказы" - читать интересную книгу автора

вон немцы из города выгнали, никого не допускают, а Родька - наМГ, отец,
езжай за барахлишком! - принес пропуск на желтой картонке с черным,
раскинувшим прямые крылья орлом...
Жена вынесла из дома мешочек с харчами, бутылкой молока, уложила под
сено в передок телеги.
- Може, все ж таки и я с тобой? - опять завела она разговор,
продолжающийся у них еще со вчерашнего дня, как только Родька принес
пропуск. - Один как ты там управишься, тяжелое - как станешь таскать? А я б
тебе помогнула, вдвоем оно легше...
- Тьфу ты, опять за рыбу деньги! - плюнул в сердцах Максим Тимофеич. -
Сказал же Родька - на одного пропуск, понимаешь ты это? Не пустят тебя!
- А може, пустят, мы попросим.
- Може! Это ж немцы! А то ты не знаешь, какие у них правила. Нет -
значит, нет!
- А ты скажи - жана, мы с ей вдвоем, она мне помогнуть едет...
- Скажи! Как я им это скажу, по-ихнему?
- Они по-русски понимают.
- Тьфу ты! Ну, черт с тобой, садись. На себя тогда пеняй, коли что...
Анна Матвевна торопливо кинулась надевать жакетку и шерстяной платок.
Она, конечно, очень даже пригодится и просится не зря. Максим Тимофеич,
наружно сердясь, про себя понимал это вполне. Того он не приметит и в ум ему
не придет взять, что сообразит и сделает Анна Матвевна цепким своим бабьим
умом и проворными бабьими руками.
Максим Тимофеич вывел лошадь со двора на улицу, прикрыл ворота. Уже
светало. Широкая ровная улица села была видна во весь свой двухверстный
пролет. Багровое свечение пожаров в стороне города примеркло, зато в небе
густо и тяжело обрисовалась черная туча дыма, что раньше сливалась со тьмой
ночи.
Просто удивительно, как долго горит город и все еще находится в нем
пища для огня, никак не может он выгореть до конца. Пожары занялись, когда
немцы еще только входили в него, в начале июля, а сейчас уже последние числа
сентября. Языки пламени, видные с расстояния в десяток верст, то ширятся,
сливаются вместе, в одно полыхание, то дробятся на отдельные очаги,
возникают в новых местах. Немцы, похоже, совсем не тушат пожары, не до них -
наличные их силы удерживают фронт, отбивают атаки советских войск на
городских окраинах. Город, конечно, выгорит так дотла, но им его не жалко -
в их власти уже сотни других русских городов, и без того немало всяких
богатств захвачено на русской земле...
Анна Матвевна, в сапогах, тех самых, что снял Родька с убитого
красноармейца, когда они вразброд, кучками и поодиночке, отступали через
село, по огородам и окрестным ярам к Дону, умотанная платком, взобралась на
телегу. Максим Тимофеич сразу же дернул вожжами, крикнул на лошадь, пуская
ее по улице.
Под уличными раскидистыми тополями и в некоторых дворах стояли пятнисто
раскрашенные немецкие автомашины, бронетранспортеры. Прохаживались часовые с
автоматами на груди или винтовками. Ждущая настороженность и готовность были
в их фигурах, серый вязкий рассвет сливал их лица в одно с грязно-зеленым
цветом их одежд. Они еще издали замечали конную подводу и пристально
вглядывались в сидящих на ней.
Максим Тимофеич приближался к часовым без тревоги, он все время