"Юрий Гончаров. Большой марш: Рассказы" - читать интересную книгу авторавон немцы из города выгнали, никого не допускают, а Родька - наМГ, отец,
езжай за барахлишком! - принес пропуск на желтой картонке с черным, раскинувшим прямые крылья орлом... Жена вынесла из дома мешочек с харчами, бутылкой молока, уложила под сено в передок телеги. - Може, все ж таки и я с тобой? - опять завела она разговор, продолжающийся у них еще со вчерашнего дня, как только Родька принес пропуск. - Один как ты там управишься, тяжелое - как станешь таскать? А я б тебе помогнула, вдвоем оно легше... - Тьфу ты, опять за рыбу деньги! - плюнул в сердцах Максим Тимофеич. - Сказал же Родька - на одного пропуск, понимаешь ты это? Не пустят тебя! - А може, пустят, мы попросим. - Може! Это ж немцы! А то ты не знаешь, какие у них правила. Нет - значит, нет! - А ты скажи - жана, мы с ей вдвоем, она мне помогнуть едет... - Скажи! Как я им это скажу, по-ихнему? - Они по-русски понимают. - Тьфу ты! Ну, черт с тобой, садись. На себя тогда пеняй, коли что... Анна Матвевна торопливо кинулась надевать жакетку и шерстяной платок. Она, конечно, очень даже пригодится и просится не зря. Максим Тимофеич, наружно сердясь, про себя понимал это вполне. Того он не приметит и в ум ему не придет взять, что сообразит и сделает Анна Матвевна цепким своим бабьим умом и проворными бабьими руками. Максим Тимофеич вывел лошадь со двора на улицу, прикрыл ворота. Уже светало. Широкая ровная улица села была видна во весь свой двухверстный густо и тяжело обрисовалась черная туча дыма, что раньше сливалась со тьмой ночи. Просто удивительно, как долго горит город и все еще находится в нем пища для огня, никак не может он выгореть до конца. Пожары занялись, когда немцы еще только входили в него, в начале июля, а сейчас уже последние числа сентября. Языки пламени, видные с расстояния в десяток верст, то ширятся, сливаются вместе, в одно полыхание, то дробятся на отдельные очаги, возникают в новых местах. Немцы, похоже, совсем не тушат пожары, не до них - наличные их силы удерживают фронт, отбивают атаки советских войск на городских окраинах. Город, конечно, выгорит так дотла, но им его не жалко - в их власти уже сотни других русских городов, и без того немало всяких богатств захвачено на русской земле... Анна Матвевна, в сапогах, тех самых, что снял Родька с убитого красноармейца, когда они вразброд, кучками и поодиночке, отступали через село, по огородам и окрестным ярам к Дону, умотанная платком, взобралась на телегу. Максим Тимофеич сразу же дернул вожжами, крикнул на лошадь, пуская ее по улице. Под уличными раскидистыми тополями и в некоторых дворах стояли пятнисто раскрашенные немецкие автомашины, бронетранспортеры. Прохаживались часовые с автоматами на груди или винтовками. Ждущая настороженность и готовность были в их фигурах, серый вязкий рассвет сливал их лица в одно с грязно-зеленым цветом их одежд. Они еще издали замечали конную подводу и пристально вглядывались в сидящих на ней. Максим Тимофеич приближался к часовым без тревоги, он все время |
|
|