"Юрий Гончаров. Большой марш: Рассказы" - читать интересную книгу автора

Как тяжко, мучительно, долго налаживалась жизнь в разрушенном городе -
это тоже известно: еще жива людская память, есть книги; не стоит все это
повторять.
Мало-помалу, но тоже наладилась и пошла дальше и наша с мамою жизнь. Мы
долго ютились по разным подвалам, частным углам; наконец, обзавелись своим
сносным жильем. Мама опять работала в своей, заново восстановленной,
больнице, я опять ходила в свою, заново отстроенную, школу. Потом - как
награда за все - май сорок пятого года, его солнце, флаги, цветы, музыка...
Город отстраивался, жизнь людей все больше входила в нормальное русло,
время все дальше относило военные годы. Наконец, пришла пора, когда,
казалось, можно было уже сказать, что все стало на свои места...
Но не было папы, не было бабушек, не было дяди Миши, дяди Феди, дяди
Лени... Не было многих-многих наших родственников, далеких и близких, друзей
и просто знакомых; когда мы с мамой начинали считать - получался
длинный-предлинный, прямо-таки бесконечный список... Дядя Леня погиб в
десанте на Керченской косе. Мы долго этого не знали. Но в начале семидесятых
годов школьники местного совхоза нашли в соленом морском песке его полевую
сумку с документами, домашним адресом, разыскали нас через газету и прислали
эти вещи...
Что сказать о себе сейчас? У меня все хорошо, даже очень хорошо: муж
работает инженером на одном из заводов, ему пятьдесят, но он вполне здоров,
есть сын, молодой, но уже пользующийся уважением врач, есть внуки, есть
хорошая просторная квартира, интересная работа: я заведую больничным
отделением, как когда-то мама.
Но... Один мой больной говорит: я редкий больной, исключительный, у
меня от войны осколок в сердце... А я думаю - все мы живем с такими
осколками... Все, кого коснулась война... Я не могу слышать военные марши -
сразу вспоминаю, как шли на вокзал колонны призывников, наголо остриженных,
в еще не обмятом обмундировании, и женщины - матери, жены - бежали за этими
колоннами и все смотрели, смотрели на своих... Я не могу видеть хроникальные
фильмы о войне, как горят наши деревни и города, как падают наши солдаты, -
все мне кажется, что это мой папа умирает на черной земле...

1982 г.


Короткие радости Максима Тимофеича

Запрягать Максим Тимофеич стал еще в темноте. Лошадь, приученная на
колхозной работе без определенного над ней хозяина повиноваться всем, кто
подойдет, покорно нагнула голову и сама просунула ее в хомут; не дергаясь и
не упрямясь, зная, что все равно заставят, дала надеть на себя уздечку,
всунуть в рот железные удила.
- Эх, не ту Родька привел! - который раз посетовал Максим Тимофеич. - И
стара, и изъезжена уже вся. Копыта растресканы, хвост редкий... Ну да что
ж, - утешил он себя, - ладно, и такая пока поработает...
Максим Тимофеич только поначалу сильно расстроился, а сейчас горевал
уже больше по привычке. Будет еще случай, верил он, заменят они с Родькой
эту конягу. А то и вторую заведут. Теперь, когда Родька полицаем при
немецком коменданте, права и возможности у него большие. Что лошадь! Всех