"Юрий Гончаров. Большой марш: Рассказы" - читать интересную книгу автораположили на мешки, и впервые за много суток мама хорошо поспала, часов пять
или шесть. Она проснулась - и сразу ее охватила тревога, что она так надолго отлучилась из госпиталя, - что там, как раненые? Она стала спешно приводить себя в порядок, причесываться, я полила ей на руки из бутылки, стараясь потратить не больше полстакана: все запасы воды уже иссякли, колонки бездействовали, за водой надо было ходить на реку, под пули, и некоторые отваживались, ходили с ведрами, кастрюлями, кувшинами рано утром или в ночных потемках, когда меньше стреляли. Но все равно кто-нибудь из таких смельчаков оставался на берегу, даже не успев зачерпнуть воды. Мы с мамой шли к госпиталю, поднимаясь к перекрестку у Манежа. Навстречу бежала санитарка. - Не ходите! - задыхаясь, выговорила она. - Там немцы. Раненых увозят! - Как увозят? Почему? Куда? - оторопела мама. - Сказали - эвакуируют в безопасное место. Мама рванулась к госпиталю, но санитарка схватила ее за руку. - Не ходите, Вера Александровна, не ходите! Они врут. Они что-то задумали. Это не эвакуация. Они пихают раненых в грузовики как попало, стаскивают с коек. Мы им говорим - так нельзя, это тяжелые, их нельзя шевелить, а они прямо волоком тащат. Пихают в машины и сестер. Три часа назад пришли кучкой, посмотрели, а сейчас окружили здание, никого не выпускают, кричат: "Шнель! Шнель!" Я вижу такое - по пожарному ходу, через котельную... Вылезла, думаю - надо вас предупредить! Я смотрела в мамино лицо и видела, какие тяжелые колебания она переживает. Наверное, если бы не было меня - она все равно побежала бы в ними - просто чтобы погибнуть вместе. Но возле мамы была я, а взять меня с собою туда она не могла. И оставить одну - тоже не могла... - Пойдемте хоть посмотрим издали, - сказала мама. - Может, вы ошибаетесь, это действительно эвакуация. Видите, что произошло, город во фронт превратился, госпиталю нельзя в такой обстановке... - Нет, нет, и близко не подходите, Вера Александровна! - взмолилась санитарка. - Я ни за что туда не пойду. Если они догадаются, что мы из персонала, - они обязательно схватят! - Да за что же? - Не знаю. Там у них один за главного... Если бы вы видели его лицо!.. Это они на расстрел всех! Раненых - потому что бойцы, а медперсонал - чтоб никаких свидетелей... Санитарка осталась на месте, а мы с мамой все-таки пошли к госпиталю. Поднялись по горе мимо треугольного скверика на Петровском спуске. Его все звали Поповым рынком. Когда-то здесь торговали, но на моей памяти этого уже не было, на месте торговых полков стояли скамейки для отдыха прохожих, в центре возвышалась всегда пыльная и полузасохшая цветочная клумба. Почти поднявшись на гору, мы перешли через трамвайные пути на другую сторону улицы к Петровскому скверу, чтобы лучше видеть кирпичное здание Четвертой школы на верху спуска; в ней находился госпиталь. В Петровском сквере бронзовый Петр на гранитном постаменте, как всегда, простирал вперед свою руку. Он указывал в том направлении, откуда пришли немцы. Этот жест выглядел сейчас знаменательно, Петр словно бы вел в бой, но никого не было за его бронзовыми плечами и вокруг. |
|
|