"Юрий Гончаров. Большой марш: Рассказы" - читать интересную книгу автора

забралась бродячая собака в поисках пищи, а кто-то, не разобравшись
спросонья, крикнул: "Волк!" - и поднялась паника, все стали метаться,
перевернули ведро с водой, обрушили шест, подпиравший палатку, и она
рухнула, а ребята перемешались под брезентом, спутались в клубок и долго
барахтались, не находя, как выбраться наружу.
Это было веселое воспоминание, у Игоря даже появилась на лице
непроизвольная улыбка. Но потянулись другие картины - из того, что было
всего месяц назад. Как было тогда беспечально и еще все совершенно
по-детски, какая была тогда совсем иная, совсем по-другому устроенная жизнь.
Тогда у Игоря и всех его сверстников существовала одна забота - экзамены,
чтобы перевели в десятый класс. Всего больше пугала письменная по алгебре.
Этот предмет преподавала сухая, безжалостная Анна Алексеевна, и все бегали
друг к другу на квартиры, сверяли решения: кто-то раздобыл задачи и уверял,
что именно они будут даны на экзамене. Письменная по алгебре была последней.
Сдавшие свои тетради, ожидая в коридоре товарищей, говорили уже о лете, кто
куда поедет, Игорь с отцом собирались в заводской лагерь рыболовов, у них
уже были заготовлены удочки, разные снасти, куплены два одеяла, примус,
складной нож с тремя лезвиями, штопором и открывалкой для консервных банок.
А на другой день началась война... А еще через день Игорь провожал отца, уже
в командирской форме, пахнущего незнакомо и чуждо - кожей наплечных ремней,
армейским сукном, дегтярной смазкой сапог, и тот нож, которым они собирались
вскрывать банки у костра, чистить картошку и рыбу, отец положил в походный
армейский вещевой мешок, вместе с катушкой ниток, мыльницей, новой зубной
щеткой, тоже приготовленными для рыбалки...

* * *

Часов никто из троих не имел, но ход времени подсказывал, что полночь
давно позади, уже около двух.
Все оставалось по-прежнему: ровная голубоватая лунная седина лежала
вокруг на пустынном пространстве, наплывы ветерка изредка трогали стеблинки
трав, наклоняя их и тут же отпуская. Изменилось только положение луны:
пройдя зенит, она далеко передвинулась по небосводу в сторону запада, и
теперь тень уже не покрывала глиняный вал, он весь был отчетливо высвечен на
всем видимом протяжении, чернела одна траншея - провально, страшно.
Игорь не дремал и даже не чувствовал ни малейшего желания спать, глаза
его были все время открыты и ясны, но от глубокой, однотонной, усыпляющей
тишины и постоянства обстановки в сознании вплывало что-то вязкое, тягучее,
притупляющее. У него уже не было того внимания и восприятия к окружающему,
как вначале.
Потом он ненадолго смежил ресницы, утомленный холодным сиянием лунного
света, его однообразным, скучным, надоевшим блеском на гранях глиняных
комков, на стеблинках и метелках сухих трав, и, когда открыл глаза, в той
стороне, куда, чернея, уходила траншея, увидел невысоко в небе светлую
точку, не ярче звезды, неспешно опускающуюся к горизонту. Она быстро теряла
силу своего свечения и, не достигнув земли, погасла через две-три секунды
после того, как ее заметил Игорь. И летела, и погасла она совсем так, как
гаснет огненный метеор ракеты, истративший в скоротечном интенсивном горении
вложенную в него яркость и бессильным бледным светляком возвращающийся на
землю.