"Юрий Гончаров. Большой марш: Рассказы" - читать интересную книгу автораважно для их планов, что третьего дня пополудни в деревне, скажем, Борки
дождь капусту полил... - Молод ты, парень, молод... Мало еще на свете пожил. И мозгой шевелить не научился... - как бы итожа, тоном полного осуждения заметил Чурсин. - Нет, все-таки - как же это можно на базаре шпиона распознать? - не сдавался Игорь. Мысль и сомнение его работали: там, в куче, когда говорили старшие, он молчал и слушал, но сейчас, не скованный присутствием большого числа взрослых, он непременно хотел разобрать все по косточкам, проанализировать и взвесить - что правда, а что выдумка, досужая болтовня легковерных людей, падких на всякие слухи, которых всегда было много вокруг, а с началом войны наплодилось совсем в невероятном количестве. Ведь несколько дней назад утверждали даже, что немцы десант на узловую станцию Лиски сбросили. А потом, как оказалось, в Лисках в этот же день тоже был слух о десанте, но только говорилось, что сбросили его на город. - Заладил, чисто попугай - как да как! На такие дела особые люди поставлены. Они знают - как! - вскипел Чурсин, уже всерьез раздраженный Игорем, его пытливостью. Чурсин был человеком, что свои мнения составляют из готового, с полною во все верою, и его всегда сердили, раздражали такие вот, вроде Игоря, строптивцы, которые дерзают сомневаться, рассуждать. Выпендриваются - а чего? Умней всех хотят быть? Умней всех не станешь... - И передатчиков таких нет, чтоб из ридикюля - и на тыщу километров... - сказал Игорь, помолчав с полминуты. - Ленич, ведь правда нет? Ленич! - окликнул он Говорушенко. Ленька не был мыслителем и аналитиком, как Игорь, он был человеком редко - и то лишь из одних приключений, рассуждения, тем более отвлеченные, его совершенно не интересовали. Сейчас действий не было никаких, и Ленька, пожевав хлеба, который сунула ему в карман мать, когда он уходил из дома, просто тихо существовал, сжавшись в комок на глине; колени его, обхваченные руками, были подтянуты к самому подбородку, склоненная набок светловолосая Ленькина голова белела в сумраке, точно пук льняной кудели. - Гнилушенко, ты того, бодрей! Спать дома будешь, - скрипуче сказал Чурсин, воспользовавшись поводом проявить свое старшинство. - А я и не сплю... - распрямляясь, отозвался Ленька грубовато, с вызовом, как всегда отзывался в школе на замечания. - Он Говорушенко, - поправил Игорь. - Не сплю, а только сон вижу... - язвительно подразнил Чурсин. К Леньке он испытывал еще меньше доброты, чем к Игорю, - так его настраивал тот против себя своими свободными манерами, расклешенными штанами и особенно привычкою цыкать сквозь зубы. Луна выпросталась из вязкой мути над горизонтом, гасившей ее свет, и, загоревшись ярче, осветленно, повисла над землей геометрически ровным кругом - светло-оранжевая, в рябинах своих кратеров и цирков. Ее низкий стелющийся свет растекся по пустырю, розовато его окрасив; смутно заблестела сухая жесткая трава вокруг, глиняный вал вдоль траншеи отбросил неровную, зубчатую тень. С появлением луны родилось легкое движение воздуха, пребывавшего в застылости: он тихо поплыл над полем волнами тепла и свежести, чуть колебля |
|
|