"Юрий Гончаров. В сорок первом (из 1-го тома Избранных произведений)" - читать интересную книгу автора

какой была с матерью в хате и еще секунду назад, сдвигая изнутри дверную
щеколду. Раиса прибежала к ней, как к председательнице, главной на деревне
власти, и Антонина знала, чувствовала, что перед деревенскими надо быть
твердой, нерастерянной, как велят ей долг, положение и звание.
- Антонина Петровна, послать бы туда кого, узнать... Страшно, Антонина
Петровна! Может, это уже немцы?
- Ну, конешно, так вот прям и немцы! - сердито, обрывая Раису, чтобы
тем самым оборвать и ее и свой собственный страх, ответила Антонина. - В
конторе Нюрка у телефона. Из района б позвонили, если что. Шум - ну и что,
шум? Значит, так надо - шуму быть. Какая-нибудь часть идет на машинах, а
ты - немцы! Иди-ка, досыпай, утро вечера мудренее. А утром узнаем - что и
как...
- Ох, Антонина Петровна, что вы, до утра-то сколько еще времени! -
быстрым, трясучим шепотом зачастила Раиса. Лицо ее во тьме белело заодно с
крашенными в лен волосами, ничего больше нельзя было различить, но Антонине
казалось, что она видит, как у Раисы трясутся губы, которые она всегда жирно
мазала алой помадой.
- Я уж у всех была, Антонина Петровна, никто не спит, все проснувшись
сидят. Пойдемте в контору, Антонина Петровна, позвоним в район, чего ж так
дожидаться? Может, там знают, команду какую дадут!
Антонина и сама уже понимала, что надо звонить, что-то предпринимать,
как-то действовать.
- Подожди, - сказала она Раисе.
Она вернулась в хату, быстро оделась, натянула на ноги сапоги, жакет
поверх платья, - очень уж свеж был сырой уличный сентябрьский воздух.
Захвативший Раису страх имел свои причины, и Антонина нисколько ее не
осуждала. Раисе было всего двадцать лет, энергии ее хватало на все, с
избытком, не только на клуб, - на деревне она была самой активной
комсомолкой, непременной участницей всех общественных дел: подписывала
колхозников на займы, состояла в разных проверочных комиссиях, выпускала
колхозную стенгазету. Вдобавок, весной, когда она как заочница ездила в
областной город на экзамены в институт, она расписалась там в загсе с
лейтенантом, только что окончившим училище, - такая получилась у них
скоропалительная любовь, и лейтенант этот приезжал сюда, в Гороховку,
показываться - в своей новенькой красивой форме, с петлицами, отороченными
золотым кантом, алыми "кубарями", желтым скрипучим командирским ремнем. Все
в округе его видели, каждому было известно, что Раиска жена лейтенанта
Красной Армии, и она считала и давно, как только стал приближаться фронт,
говорила, что, если сюда придут фашисты, они, конечно, схватят ее в числе
первых и будут мучить и казнить. Смерти, говорила, она не боится, если к
тому ж смерть быстрая, но вот пытки и насильничанье - это ужасно, она не
вынесет. В газетах приводили такие случаи, и у Раисы всякий раз, когда она
представляла себе, что с ней будет, бледнело, обращалось в мел лицо и
выступали веснушки, которые она старательно сводила кремами и скрывала под
пудрой.

2

Железная крыша на доме правления, которую мастера клали в самые
последние предвоенные дни, а покрасить так и не успели, слабо отсвечивала