"Олесь Гончар. Твоя заря" - читать интересную книгу автора

Была бы она, безусловно, спокойнее, прихвати мы и се с собою.
Заболотные часто отправляются в поездки вдвоем, и если дорога выдается
далекая и утомительная, София Ивановна - на равных правах - подменяет за
рулем мужа, к тому же она в душе искренне убеждена, что ведет машину куда
лучше, чем он... Но на сей раз ей пришлось смириться, осталась дома,
потому что врачи пока не разрешают Софии Ивановне дальних путешествий:
летом на одной из здешних автострад супруги Заболотные попали в "маленькое
приключение", как выражается мой друг, в котором сам "ас" отделался
синяками да ссадинами, а Софии Ивановне пришлось несколько недель
пролежать в гипсе, и лишь недавно разрешили ей выходить на улицу.
Поэтому понятны ее сегодняшние встревоженность и настойчивые
предостережения, какими она провожала нас даже когда мы сели в машину и
Заболотный потихоньку начал выруливать, направляя свой "бьюик" на
стальные, еще не открытые ворота гаража.
Сейчас мы находимся на изрядном расстоянии от того сумрачного гаражного
подземелья с низким, в стальных балках потолком, уже оно будто невесть
когда и было с тем своим служебным телеглазом, который недреманно откудато
наблюдал за нами, чтобы в нужный момент неслышно раздвинуть стальные двери
и - под благословляющим взглядом Сони-сан - выпустить еще одного ловиветра
в серое светание стритов, в гонку дорог.
Были сначала безлюдные каньоны улиц, где в одном месте под синим ливнем
неонов, среди газетного отрепья в такую раннюю пору уже сидел старик,
немощный и запущенный, и что-то жевал, безразлично глядя на нас; где затем
промелькнуло темное зеркальное стекло еще закрытых офисов, банков с
кованой таинственностью оград;
остались позади и сверкающие витрины ювелирных магазинов с
драгоценностями и манекенами в ярком освещении, и черный алюминий
небоскребов, исчезающих мрачным своим величием где-то в непроглядной
вышине, тесня пространство, оставляя перед нами только узкую его щель,
чтобы могли мы вырваться на эту загородную трассу, где Заболотный
облегченно, повеселевшим голосом скажет:
- Наконец!
И, опустив стекло, высунет руку, ловя пальцами встречный ветерок.
Заболотный ведет свой "бьюик" ровно, мягко, машина не идет, а плывет, и
это, думается, можно сейчас объяснить только желанием Заболотного усердно
следовать предостерегающим наставлениям Сони-сан.
- Учти, Лида, как едем. Пожалуй, похвалили бы нас за такую
дисциплинированность? - говорит мой друг, улыбнувшись, но пе нам, а будто
кому-то невидимому, должно быть, предстала в этот момент пред ним именно
Соня в той своей трогательной встревоженности, когда, проводив нас в
дорогу благословляющим, еще, наверное, от матери унаследованным жестом,
осталась как-то сиротливо стоять одна в ярко освещенном гараже. Маленькая,
как девочка, бледная от волнения, стояла она совсем хрупкая, беззащитная в
своей одинокости посреди огромного подземелья, под его низким
железобетонным сводом, несущим на себе всю громаду билдинга. Стальные
ворота, выпустив нас, тут же автоматически начали смыкаться.
- Тетя Соня! - обернувшись, крикнула тогда ей Лида, и даже гримаса боли
пробежала у девочки по лицу,- это выражение боли так и не сходило, пока
она махала рукой Заболотной, которую гаражное подземелье помалу
зашторивало сталью дверей. И сейчас, в дороге, почему-то вырастает в