"Василий Михайлович Головнин. Записки Василия Михайловича Головнина в плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах " - читать интересную книгу автора

Мацмая, без платья, без пищи, а что всего хуже - и без оружия, помощью коего
можно было бы достать то и другое; мы были окружены неприятелями и дикими
зверями {*81}{47}, не имея при себе способов к обороне. Мы скитались на
острове, для переезда с коего нужно было завладеть судном и иметь силы
управлять им, а мы уже почти вовсе их потеряли от чрезвычайных трудов,
встретившихся нам на пути через горы. Сверх всего этого, больная моя нога на
каждом шагу заставляла меня терпеть ужасное мучение.
Размышление о беспомощном нашем состоянии доводило меня до отчаяния;
между тем некоторые из моих товарищей также проснулись; их вздохи, стоны и
взывания к богу еще более меня растрогали; тогда уже я позабыл свое
состояние, а сожалел единственно о них. В таком положении я простоял более
часа; наконец, чрезвычайный холод заставил меня искать убежища в шалаше, где
я опять лег, но уже более не мог сомкнуть глаз.
На рассвете (26 апреля) мы встали, развели огонь, сварили опять черемши
и щавелю для завтрака, поели и пошли в путь. Сего утра мы решились не итти
уже далее по горам, а, нашедши речку, текущую к западу, стараться по ней
выйти на морской берег и по берегу итти к северу, изыскивая случай овладеть
судном или лодкой.
Приняв такое намерение, спустились мы с хребта в преглубокую лощину, в
которой и нашли точно такую реку, какой желали; почему, не поднимаясь на
горы, пошли берегом вниз по реке к западу, но путь наш и тут был немногим
легче того, какой мы имели, идучи горами. Река текла местами немалое
расстояние в узких ущелинах между каменистыми горами, с великим стремлением.
В таких местах мы принуждены были пробираться с пребольшим трудом и
опасностию, ибо малейшая неосторожность или нечаянность угрожала нам
падением в воду, быстрина коей увлекла бы нас и избила между каменьями.
Притом мы каждые четверть часа и чаще еще должны были переходить реку вброд
с одного берега на другой.
Избегая утесистых берегов, по которым итти нельзя, и выбирая ровные, мы
всегда старались переходить там, где течение реки не так быстро, но иногда
по необходимости переходили в таких местах, что едва с помощью палки могли
держаться против стремления воды. Глубина же реки была не одинакова: местами
до колена, а инде и в пояс.
Когда мы прошли немного далее к западу, начали нам попадаться по берегу
пустые хижины, в коих летом живут дровосеки и выжигатели угольев. Мы искали
в них съестных припасов, но ничего такого тут не было, а нашли старый топор
и долото, покрытые ржавчиной, и две чашечки под лаком, которые и взяли с
собой. День был ясный, и солнце сияло очень ярко, почему, прежде нежели
скрылось оно за горы, мы расположились ночевать в одной хижине, при которой
была угольная печь, с намерением высушить на солнце свое платье, измоченное
при переходе через реку; огня же большого для того мы развести не смели,
чтоб не подать знака о себе японцам, и имели только небольшой огонь, на
котором сварили черемшу, купырья и щавель, собранные на пути. Высушив
платье, легли спать в хижине, которая не имела половины крыши, почему мы
спали под чистым небом. Ночь была холодная, но холод нас мало беспокоил, ибо
мы легли на солому и ею же прикрылись.
Поутру 27 апреля, окончив обыкновенный наш завтрак, пошли далее вниз по
реке; но, пройдя часа два, увидели хижину, из которой шел дым. Мы не
находили никакой пользы сделать насилие бедным жителям, а показаться им и
оставить их было опасно, чтобы они не дали знать о нас посланным за нами в