"Василий Михайлович Головнин. Записки Василия Михайловича Головнина в плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах " - читать интересную книгу автора

Он и в этот раз привел к нам своего брата, но не с тем, чтоб брать у
нас урок, а как гостя. Однакож после, дня через два, опять напоминал, что
губернатор желает сделать из него русского переводчика и хорошо было бы,
если б мы стали его учить. Он говорил это под видом шутки, и мы отвечали ему
шутя, что если японцы помирятся с Россией и будут нам друзьями, то брата его
и несколько еще мальчиков мы можем взять в Россию, где они научатся не
только русскому языку, но и многому другому для них полезному, а если они не
хотят с нами жить в дружбе, то и мы учить его не хотим, да и ему зачем
ломать голову попустому? После того он уже никогда не напоминал нам об
учении его брата.
Между тем сказано нам было, что отправляемый с нашим делом в столицу
чиновник сбирается в дорогу и что с ним буниос посылает на показ к
императору своему по одной из каждого сорта наших вещей и в том числе хочет
послать несколько книг. Но как он намерен позволять нам от скуки читать наши
книги, то и велел нам отобрать, которые желаем мы оставить у себя, для чего
переводчики принесли к нам и ящик наш с книгами. Выбрав несколько книг, мы
их отложили в сторону, в надежде, что японцы хотят оставить их у нас. Но не
так случилось: они только их разделили и положили на них свои знаки, а с
каким действительно намерением, мы не знали. Затем унесли ящик назад, не
оставив у нас ни одной книги.
При разборе книг случилось одно происшествие, которое привело нас в
большое замешательство и причинило нам большое беспокойство; Кумаджеро,
перевертывая листы в одной из них, нашел между ними красный листок бумажки,
на котором было напечатано что-то по-японски; такие билетцы они привязывают
к своим товарам, и я вспомнил, что принес его ко мне на показ в Камчатке
один из наших офицеров, и после он остался у меня в книге вместо закладки
{*60}.
Кумаджеро, прочитав листок, спросил, какой он, откуда и как попал в мою
книгу. На вопросы его я сказал: "Думаю, что листок этот китайский; получил
же я его, не помню каким образом, в Камчатке и употреблял в книге вместо
закладки". - "Да, так, китайский", сказал он и тотчас его спрятал. Теперь мы
стали опасаться, чтоб не вышло нового следствия и японцы не сочли нас
участниками в нападениях Хвостова.
"Боже мой! - думал я. - Возможно ли быть такому стечению обстоятельств,
что даже самые ничего не значащие безделицы, в других случаях не
заслуживающие никакого внимания, теперь клонятся к тому, чтобы запутать нас
более и более, и притом в глазах такого осторожного, боязливого и
недоверчивого народа, который всякую малость взвешивает и берет на
замечание. Надобно же было так случиться, чтобы я читал тогда книгу, когда
листок этот ко мне был принесен, чтоб понадобилась мне в то время закладка
и, наконец, чтобы книга находилась в том из семи или восьми ящиков, который
товарищам нашим рассудилось послать к нам". Мы часто говорили между собою,
что и писатель романов едва мог бы прибрать и соединить столько приключений,
несчастных для своих лиц, сколько в самом деле над нами совершается; почему
иногда шутили над Муром, который был моложе нас, а притом человек видный,
статный и красивый собою, советуя ему постараться вскружить голову
какой-нибудь знатной японке, чтоб посредством ее помощи уйти нам из Японии и
ее склонить бежать с собою. Тогда наши приключения были бы совершенно уже
романические; теперь же недостает только женских ролей.
Перед отправлением назначенного ехать в столицу чиновника приводили нас