"Василий Михайлович Головнин. Записки Василия Михайловича Головнина в плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах " - читать интересную книгу автора

Надобно думать, что тогда лов еще не начинался, или на ночь японцы рыбу
снимают. В поле видели мы лошадей и пытались ловить, но нашли их столь
пугливыми и осторожными, что никак не могли поймать ни одной.
В эту ночь подошли мы к крутому спуску с равнины на морской берег и,
спустившись до половины, приметили, что спуск вел нас в самое селение;
продолжая итти, мы сбились с тропинки и, приняв в темноте накладенную стогом
вплоть к горе солому за отлогость спуска, взошли на оную и, покатившись с
нею вместе, вдруг очутились подле дома на гумне. Тут бросились на нас
собаки, но мы, поправясь, продолжали спокойно свой путь. Видели двух человек
с фонарями, которые, конечно, должны были нас приметить. Жажда мучила нас
всех до такой степени, что мы не пропускали ни одной речки, ни одного ручья,
чтоб не напиться. Но всякий раз, когда я пил воду, в ту же минуту после
начинало меня тошнить: настоящей рвоты не было, а беспрестанно шла слюна и
через четверть часа после делался сильный позыв на питье.
Таким образом, встречая часто воду, я почти беспрестанно пил и мучился
позывом на рвоту, но есть мне совсем не хотелось. В это время у всех нас
изнутри происходил отвратительный запах, который самим нам был несносен.
Мая первого мы дневали на косогоре, при береге реки, в густом лесу,
подле самого селения, находившегося на песчаном мысу у моря. Из лесу видели
мы многих конных и пеших, переходивших вброд через реку, и подле нас близко
по дороге ходили люди; и потому принуждены мы были просидеть целый день без
огня, а когда наступила ночь, пошли в путь. Встретив несколько человек с
огнями, мы прижались к деревьям и пропустили их; они скоро воротились, тогда
и мы пошли. Подойдя к селению, услышали мы, что там обходные били часы; это
означало, что тут была военная команда, а как ночь не довольно еще стемнела
и они могли нас увидеть, то решились мы подождать.
Между тем, увидев подле самого селения на лугу лошадь, привязанную на
аркане, мы хотели ее взять, завести подалее в лес и убить; на сей конец уже
и аркан отрезали, но вдруг вскочил жеребенок. Это была кобыла; ее жеребенок,
бегая кругом, стал ржать очень громко; поймать же его мы никак не могли, а
потому, опасаясь, чтобы по ржанию его японцы нас не настигли, мы принуждены
были оставить кобылу. После хотели было надоить от нее в чайник молока,
которое послужило бы нам к большому облегчению, но она подошедшему к ней
матросу дала было такого толчка, что мы потеряли охоту к молоку.
Когда наступила совершенная ночь, мы пошли мимо селений в нескольких
шагах от оного, подле самого берега, и когда поравнялись против середины
селения, бросились на нас собаки. Опасаясь, чтобы они лаем своим не
возбудили внимания караульных, мы принуждены были сесть на берегу за высокой
песчаной насыпью. Собаки остановились, смотрели на нас и ворчали; но лишь
только мы встали с места, чтоб итти, они тотчас бросались на нас, начинали
лаять и заставляли опять садиться; таким образом принуждены мы были более
получаса просидеть на одном месте, пока собаки не удалились.
После того прошли мы еще несколько селений. При одном из них увидели
стоящую у берега на воде лодку, а подле нее на берегу была палатка,
наподобие будки. Матрос Шкаев, желая нетерпеливо узнать, нет ли в палатке
чего-нибудь съестного, просунул туда руку и схватил невзначай за лицо
спавшего там человека, который в ту же секунду громко закричал. Опасаясь,
чтоб из селения на нас не напали, и не зная точно, могла ли лодка вместить
всех нас, мы тотчас удалились и легли за каменья, а потом двое из нас
подошли потихоньку высмотреть лодку, но, увидев, что на ней ходил человек и