"Сергей Николаевич Голубов. Снимем, товарищи, шапки! " - читать интересную книгу автора

______________
* "Дежурные, на линию!" - Возглас подхватывается и переходит из одного
подразделения в другое. Это похоже на утреннюю перекличку петухов.

- Неудачно приехали, - сказал Карбышев.
- Почему? Дождя не будет...
- Я не о дожде... Похоже, что командира корпуса встречают.
- Откуда вы взяли, Дмитрий Михайлович?
- Разве не видите, что делается? Дневальные...
- Да это же вас, вас встречают!
- Меня? Черльт возьми!
И опять - смех. Конфузливо смеется Карбышев, приглушенно хохочут его
спутники. А два ромба знай себе поблескивают на воротнике комдивовской
гимнастерки...
В состав комиссии, испытывавшей новые средства переправы, входил
командир стоявшего в здешнем лагере стрелкового батальона Мирополов. Это был
здоровый мужчина с бородой чуть не до пояса. Когда-то борода его побывала в
академии и надолго запомнилась там многим. Но потом Мирополов ушел а армию и
уже целую вечность командует батальоном. С каждым годом борода его
становится гуще, и все меньше волос остается на голове. Однако служебное
усердие Мирополова неизменно. Саперы налаживают штурмовые пешеходные мостики
на длинных поплавках, обтянутых прорезиненной тканью и набитых соломой.
Общевойсковые командиры ведут занятия с группами: объясняют, втолковывают.
Карбышев бегает по группам.
- Почему поплавки не намокают в воде?
- Почему переправа не боится пуль?
За спиной Карбышева - комиссия. Мирополов ни на шаг не отстает от
гостя. Он не видел Карбышева с тех пор, как ушел из академии, а было это
добрых четырнадцать лет назад. И теперь усердно оглядывал знаменитого
инженера.
Вдруг Карбышев обернулся:
- Где и когда мы с вами встречались, товарищ комбат?
Мирополов захлебнулся от радости: "Уфф!"
- В Москве, на Кропоткинской улице, товарищ комдив!..
А вот и лагерь Военно-инженерной академии. Сопровождавшим Карбышева
лицам было известно, что его старшая дочь учится в академии. Большинство из
них в душе осуждало странную идею превращения девушки в мужчину и удивленно
помалкивало. К лагерю, свистя, подбегала "кукушка" - маленький паровозик с
двумя вагонами. Интересного кругом было немного. Перед старинным усадебным
парком - палатки, словно огромная стая белых куропаток, плотно прижавшихся к
земле. Открытая "с вольного духу" столовая под гигантским навесным "грибом".
Служебные домики, пруд для переправ и мостовых работ, площадки маскировочных
устройств, несколько дорожных машин и лесопильных приспособлений... Все.
Солнце всползало на небо, усталое, еле живое и холодное в эту сумрачную
весну. А Елена уже была на ногах. Усталая и тоже еле живая, она быстро
натягивала казенные сапоги на свои стройные, мускулистые ноги и застегивала
суконную гимнастерку на узенькой груди. День начинался с топанья по полям.
Хрупкая, слабая, Елена отставала от строя. Стыд!.. Стыд!.. Но это было
только поначалу. Потом - все реже и реже. Однако и теперь случалось. И в тот
самый день, когда Карбышев появился в лагере, то же случилось. Красная,